Вопрос «почему» Иванова интересовал не меньше, однако сейчас было не до него.
— Давай потом истоки поищем, — скривился он. — Сейчас с «подзащитной» надо что-то решать. Крутой замес получается. А почему я выстрелов не слышал? Окна ведь в сторону подъезда у Валюхиных выходят. И почему контрольный в голову никто делать не стал?
— Спец работал. Обе пули чётко пониже шеи угодили, как в тире. Был бы материальным — с гарантией бы умер, — начал с последнего Антон. — И ствол с глушителем использовался. При нынешних стеклопакетах вместо обычных окон если кто и услышал, то внимания не обратил. Мелкий хлопок, не более... Прохожих поблизости я не заметил. Делать-то что будем? Они же до утра разберутся, что наша тётка живёт и здравствует? Наверняка ведь полицейские сводки читают. Шефа зовём?
Таким испуганным Иванов видел друга впервые. Понимал — не ответственности он сейчас боится, не Фрола Карповича. За женщину переживает.
— Нет... Да... Погоди... Подумать надо, — рассеянно бормотал инспектор, лихорадочно выискивая хоть какой-то адекватный выход из сложившейся ситуации.
Мозг парня работал на пределе своих возможностей. Помогая своему серому веществу, инспектор начал проговаривать вслух ход собственных рассуждений. Немного несвязно, однако Антон всё прекрасно понимал и стоял не дыша, боясь отвлечь напарника от поиска решения проблемы, в которую они угодили по его милости.
— Если дала команду «Фас» — значит, проконтролирует исполнение... Если работали спецы, то докладывать побегут только после перепроверки факта смерти... Наблюдатель ничего не значит... Страховка. Не более... Времени — максимум до утра... Потом повторят... Заставить отменить? А как? В разум вмешиваться мы не имеем право. Шеф? Тот вряд ли избирательно может, он больше по срокам. На день, неделю... Получается, приказ останется в силе... Не факт, что он на месте... Камеры... наверняка пишется всё. Солодянкина если и забудет — посмотрит. Не вспомнит — суть поймёт... Не то...
Взгляд инспектора неожиданно остро впился в призрака. Тот вздрогнул — настолько злыми, решительными выглядели обычно серьёзные, спокойные глаза друга.
— Ухоженная, говоришь? Пахнет приятно? — непонятно прошипел парень.
Швец часто, мелко закивал головой.
— Ага. Прямо полированная.
— Х-хе... Есть идейка, — лицо говорившего исказил недобрый оскал. — Ты на какой срок можешь людей Печатью отключать?
— Минут десять, может, больше. От телосложения зависит.
— А если постараться?
Теперь настала очередь призрака призадуматься.
— Сложно сказать... Зато могу держать живых в бессознанке довольно долго. Только постоянно метаться между ними придётся — поддерживать беспамятство.
Непонятный пока план Иванова его определённо обнадёживал, а хищная целеустремлённость, сменившая прежнее ощущение логического тупика, бодрила.
— Тогда так, — из бумажника на свет появилась банковская карта. — Пулей лети в торговый центр... тот, самый дорогой, на площади. В нём найдёшь подарочный магазин. Там должен быть такой... Торгует всякой чепухой для дней рождений и маскарадов. Купи два плаща с капюшонами, самых больших, и две маски на всю рожу. Затем возвращайся. В дверь позвонишь, покажешься... Один комплект отдашь мне, второй для тебя. Сейчас, — косой взгляд на экран смартфона, — девяти ещё нет. Сегодня суббота — значит, работают до десяти. Успеешь. Давай!
Расспрашивать Антон не решился. Выхватил карту из пальцев друга и тут же исчез.
***
Через двадцать минут призрак позвонил в дверь квартиры семейства Ирины Дмитриевны. Весь этот небольшой промежуток жизни Иванов ничего никому не объяснял, стоял, привалившись спиной к двери и устало закрыв глаза, чем заставил всех изрядно понервничать.
Едва пропиликал звонок — он, глянув в глазок, коротко бросил: «Свои», и вышел на лестничную площадку.
— Держи, — призрак деловито сунул в руки парня пакет фирменно-весёленькой расцветки с эмблемой магазина, а затем еле слышно прошептал. — Теперь что?
Ответил ему напарник так же тихо:
— Отправляйся к Солодянкиной. Выруби вообще всех. Потом ко мне. Когда начнёшь действовать — надень на себя эти вещи. Вряд ли там одна система видеонаблюдения. Наверняка дублирующая имеется. Не нужно нам светиться. Ни тебе, ни мне, — Сергей пресёк открывшего было рот Швеца, собравшегося разразиться своим привычным «Да мне пофиг». — Я тогда тоже туда поеду.
