Я готов поддержать твою байку о том, что ты - содомит. Но и ты обязан показать всем, что мы - близки. Или я сожгу тебя - Дух Огня твоим же Огнем!"
Я не знал, что мне делать... С одной стороны была Смерть, с иной Бесчестие в будущем. Я не мог считаться любовником Принца, ибо это дало козырную карту в руки "поляков". Позор самого видного из "ливонцев" лег бы черным пятном на всю нашу партию. Честь же моих отца, матушки и даже сестры - разрушилась бы совершенно. А что Смерть в сравненьи с Бесчестьем?!
Я тогда оттолкнул юного извращенца, вскочил с подушек и сказал резко так, чтоб все слышали:
- "Огню невозможно указывать! Его смысл - поглотить самое себя! Так что - не надо мне грозить Смертью! Смерть и есть - высшая цель любого Огня!"
Я сказал сие по-персидски, а в сем таится немалая Игра слов. Люди весьма ценят владение их родным языком, а особенно - таящейся в нем многозначностью иных слов! Принц был тюрком и не владел персидским в той мере, что Ваш покорный слуга, местные ж лидеры поддержали меня военными кликами.
(Как ни странно - второй смысл моей речи был призывом к Войне со всеми "неверными". Двусмысленность же таилась здесь в том, что для шиитских фанатиков, живших в Баку, "неверными" были не столько "гяуры", сколько правящая династия! Прибавьте к тому несомненное почтенье к Огню, живущее в персах - зороастризм настолько ж сидит в Душе сих людей, как поклоненье "старым богам" в душе русских.)
Принц побледнел, как бумага. Он сразу же осознал, что не может идти против Общества и своих собственных генералов. Я стал для него - "священной коровой" и даже мысль о какой-либо связи меж мною - "Духом Огня" и им тюрком приведет местных фанатиков в религиозное исступление. А на что способны местные "ассассины", коль затронуть их религиозное чувство, не надо и объяснять!
Он деланно рассмеялся и невнятно пробормотал:
- "Эти белые не умеют курить! Он сдурел с третьей трубки!!! Я и не предлагал ему - недозволенного!" - но персидские генералы уже с подозрением и сомнением глядели в его сторону.
Ссориться с негодяем мне было незачем и я произнес:
- "Я необычайно расстроен тем, что не могу соответствовать Вашим желаниям, зато... Я хотел бы подарить Вам моих невольников. Они нежны, как плоды персика, и настолько же - спелы и ароматны. Все они сведущи в оказании утех людям, знающим в этом толк. Надеюсь, Вы понимаете, что я имею в виду".
Формальные извинения были произнесены, а ценность дара не вызывала сомнений. Видные персы нехорошо захихикали - с их точки зрения инцидент был исчерпан.
Принц тоже успокоился понемногу, его достоинство не пострадало, а что я отказался... Это как с бабами - не пошла с тобою одна, спросим другую! Глаза у перса разгорелись масляным блеском и он милостиво махнул мне на прощание:
- "Я прощаю тебя, обманщик... В другой раз не выдавай себя за другого! Оставайся же жить в грехе с грязными бабами - твой грех с родною сестрой в сто раз гаже, чем Любовь к милым мальчикам!"
В тот день меня норовили затянуть в мужскую постель в первый и последний раз в жизни. У меня было чувство будто я с головы до ног вымазан густым слоем дерьма, а принцевыми духами от меня несло, как от шлюшки. Но самым ужасным было не это...
Я осознал, что меня - предали. Персы знали, кто - я и играли со мной, что кошки с маленькой мышкой. И тут...
Через много лет меня часто спрашивали, - как это мне удалось? Как я умудрился - один, в святая святых вражеской армии выкрасть все персидские планы и карты. Честно говоря, я - не знаю.
Наверно, это везение. Еще больше это - кураж. "Есть упоение в Бою, или - пред Бездной на краю..." Мне нечего было терять. Это, как в драке, - коль видно, что - забивают, остается одно - врезать этим хотя бы разок. Последний. Но так - чтобы помнили.
Я не знаю, как получилось, что я подошел к Начальнику личной охраны Его Высочества и сказать ему так:
- "Его Высочество сейчас рад жизни с моими подарками и хотел бы, чтобы все его слуги были настолько же счастливы", - с сими словами я протянул ему кисет с гашишом "моей фабрики".
Охранник с подозрением посмотрел на меня, но от меня разило духами Его Высочества, по щеке была размазана его помада, а на шее уже наливался синевой самый настоящий засос, оставленный будущим шахом. Телохранители не были на самом ужине и не знали о бывшей там ссоре. Им и в голову не могло бы прийти, что я могу врать в таком деле. (Им довольно было сделать пару шагов в царственные покои и все узнать. Но охранники всех народов схожи между собой. Они боятся своих же господ больше, чем наемных убийц.)
