Латыши - разумный народ и такие вещи кончались полюбовными сделками, в самом прямом смысле этого слова. Убийца казнился своими же родичами и кто-нибудь из его родни брал в жены кого-то из родни им убитого. Крови тогда "перемешивались" и "успокаивались".
Если б убийца был русским, его вздернули б, чтоб "не сдавать своего" рижскому магистрату. Латыши б пошумели, но дело на том бы и кончилось. Но убийца оказался казаком.
Да не просто казаком, но атаманом из "низовых", а уроженцы Нижнего Дона всегда были "белой костью" в казацкой среде. Дело стряслось сразу за подавлением Пугачева на Волге и Яике. Добавить к сим рекам Дон, да Кубань -просто немыслимо...
Русские в своих предпочтениях решили держаться казаков. Теперь сторонники дома Уллманисов клялись моему отцу в том, что будут убивать казаков при первой возможности, когда бы и где бы их не увидели. А вместе с казаками и -- вообще русских, ибо обычному латышу сложно знать разницу.
Теперь встаньте на место матушки. Она -- рижская градоначальница и племянница Государыни, а тут собрались почти все "нацисты" и по очереди клянутся убивать русских без сна и отдыха. (Заговорщицы желали "небольшой потасовки" и думать не думали, что события примут столь мрачный и необратимый характер!)
Матушке нужно было как-то выкручиваться -- она обещала тетке, что не все мосты меж Россией и Ригой порушатся в одночасье. Так что она потом говорила, что в эти минуты действовала скорей по наитию.
Матушка сразу толкнула меня к моему отцу:
- "Вот твой родитель. Пусть он ведет тебя на мятеж против твоей родной бабушки!"
Говорят, отец сразу опомнился. Он чуть присел надо мной, обнял меня и тихо шепнул (но так, чтоб все кругом слышали):
- "Ты -- Бенкендорф. Не дело тебе соваться в Месть Уллманисов. Когда твоего прапрадеда против правил убил шведский король, русский царь принял прадеда твоего и обещал ему дружбу и помощь. Пока руки Романовых не запятнаны нашею Кровью, ты не смеешь идти против них без ущерба для Чести и Бенкендорфов, и Уллманисов.
Забери свою мать и уходи, пока не узнал того, о чем обязан сказать своей бабке -- Романовой".
Все зрители понимающе закивали, а отец поманил моего брата -- Яна Уллманиса со словами:
- "Встань рядом, маленький Уллманис, и повторяй... Пока я жив, убийцы моего деда умрут при встрече со мной".
Сегодня в Риге нет русских людей. Говорят, неизвестные сажают их на корабль и вывозят в Залив. Через недельку они всплывают уже в прусских водах, а Пруссия -- вне моей компетенции. Но это -- не важно.
Так уж повелось, что мои егеря были и остаются главной огневой мощью имперской армии. В то же самое время служба в гусарах -- позор для всякой уважающей себя русской семьи (причины я доложу). Регулярной армии всегда не хватало дворян в легкую кавалерию. Сей недостаток по сей день покрывают казаки.
Теперь вообразите себе, что имперские егеря при первом случае стреляют в спину казакам, а те в любую минуту готовы обрушить сабли на егерей. "День бойни" привел к разделенью имперских армий. На -- стремительную, но не способную к прорыву, а только к заваливанию врага горами своих трупов. И -невероятно мощную, умеющую взламывать "неприступные" рубежи, но... ужасно медлительную.
(В этом и есть отличье "горячего латыша" от "казацкой вольницы". Казаки хороши на словах, да в начале сражений. Когда ж они сыщут конец на нашем штыке, итог всегда за варягом. Судьба ж что Емельке со Стенькой, что Кондрату с Игнатом -- который век падает решкой.)
Опора Власти есть Сила. А Сила -- Армия. Две армии -- две Силы, две партии. И я расскажу, как извечный спор славян, да варягов опять кончился так же, как у Аскольда и Рюрика, иль Ярослава и Святополка.
Мистика. Иль правы те, кто считает, что вещи, народы и страны имеют свою Судьбу и сколько бы раз не возникла какая-то ситуация -- она всегда решится так, как уже и решалась.
Говорят, германцам (что немцам, что -- шведам) нельзя воевать с Русью-матушкой. Говорят, что Россией могут править только германцы. Ибо русский солдат -- лучший солдат мироздания, а вот русский царь -- ровно наоборот.
