Матушка же обязывалась делать вид, что вернулась к Кристоферу и носить положенный срок подушку под платьем. Евреев же она должна была убедить, что ее младший сын должен вырасти, а до этого срока -- нельзя убивать меня с Дашкой, ибо сразу ж возникнут всякие подозрения и угрозы еврейству.
Бабушка же с особо доверенными нарочными разослала сии расписки ко дворам наших родственников -- в Англию, Пруссию и Голландию. (Там все без ума от фон Шеллингов, а Романовых... Их в Англии не считают "джентльменами", в Голландии зовут "вечными должниками", а Пруссии кличут -- "славянами". И в том, и в другом, и третьем случае -- надеюсь, все сказано. В нашем доме мы весьма верим в Кровь и во все пороки и добродетели, какие с нею наследуются.)
Разумеется, все трое уговорились обо всем этом молчать и правда вышла наружу лишь в дни смертельной болезни моей матушки в 1816 году. Она показала рижанам свою часть расписок и объяснила при этом, почему она вычеркивает нашего брата Костика из всех завещаний. Евреи ей не поверили и обратились к русским. Недостающие части бумаг им предъявили -- Государь Александр, который боялся "еврейской угрозы" от Костьки и мой дядя -- Кристофер.
Все его верили идиотом и нарочно подложили под него самую глупую фрейлину, но дядя мой оказался истинным Бенкендорфом. Потомком простых ливских, латышских, да эстонских крестьян с их простотой и мужицким лукавством. Да, он показал свою часть документов и совершенно разрушил всю Костькину будущность и опору в евреях.
Но у дяди к тому времени был иной -- незаконный ребенок. Вот ему-то и пригодились расписки Государыни Екатерины Великой в том, что по ее мнению -Кристофер Бенкендорф, - законный Романов.
Так незаконный сын моего дяди -- ни на что не надеявшийся "простой инженер" Nicola вдруг стал одним из главных претендентов на русский престол. А сделали его таковым -- собственноручные показания моей бабушки!
Но все это было скрыто до времени от моего батюшки. Он не видел причин, по коим его вдруг сменили на Кристофера, и турецкая Кровь его закипела. У них с матушкой пошла череда весьма бурных сцен с криками, ругательствами и всяческим обзыванием.
В одной из таких сцен отец чуть не ударил мою матушку, я это видел и побежал вставать между ними. Меня мой папа не тронул...
Рука его так и осталась занесенною в воздухе, а потом он грязно выругался, назвал матушку гадким словом и вышел из комнаты. А матушка вслед ему в сердцах крикнула:
- "Да чтоб ты сдох! Чтоб корабль твой утопили!"
Отец же со зла нарочно отправился в море в то самое плавание. Вот поэтому-то матушка так и расстроилась, бегая по сходням в ожиданьи отца из той экспедиции.
Как я уже доложил, корабль отца и вправду пошел ко дну прямо перед рижским портом и все домочадцы с тех пор боялись злить мою матушку. Ведь она мало того, что удержала обреченный корабль на плаву, но перед этим -простыми ругательствами утопила его!
Отец мой с той самой поры был весьма сдержан в ссорах с моей матушкой, но от него не укрылось, что она "колдовством" спасла его от погибели. Когда матушка стала оправляться от своего обморока, отец пришел к нам домой и пробовал извиняться.
Извинения были приняты, но, по рассказам, он стал было распускать руки, а матушка не могла ему показать, что у нее под платьем подушка. Они снова поссорились
Не успел отец выйти за дверь, как в спальню ворвался Кристофер, который начал орать, что... мол, матушка готова задрать подол пред любовником и это, мол, обнаружит весь заговор. А...
Тут дверь опять отворилась. Отец мой не понял о чем идет речь, но ему не понравились крики, да вопли Кристофера. Он потребовал от старшего брата, чтоб тот немедленно извинился.
Как ни странно, в тот миг правда была на стороне Кристофера, но он не мог в этом признаться. Вместо ответа генерал выдернул шпагу и закричал:
- "Речь идет о моем сыне -- Наследнике этой страны. А ты хочешь его погибели! Так я защищу всех моих отпрысков, - защищайся!"
Он не подумал объяснить брату истинный смысл своих слов и планов, а тот решил, что беда грозит мне и моей сестре Дашке.
