Масоны, окружавшие в ту пору юного Государя и совершившие в 1802 году "малый переворот" с "воцарением" их лидера Кочубея, - меня ошикали, но остатки "павловцев", еще вчера шипевшие в наш адрес "Жиды!", зашумели, выражая моим словам свое одобрение.
Государь, коему живо передали мои слова, не остался в долгу и, подойдя ко мне ближе, воскликнул:
- "Беда моего отца состояла не в том, что мой дед был сифилитиком, но в том, что у кого-то слишком много денег!"
Было очень жарко, душно и водка с шампанским быстро ударила нам в голову, именно этим я могу объяснить мой ответ:
- "Беда покойного была в том, что он был слишком добрым и честным. Вот и доверил свою семью, свою казну и самое себя - всякой мрази, которая его обесчестила, обворовала и под конец - кокнула. Нельзя Государю быть добрым и честным. Не царское это дело!"
Я сказал это, держа в руке стакан водки в кругу семьи, - в глаза моему родному кузену. Тот от этих слов пошатнулся, побледнел и затрясся, как бумажный лист, а его прихвостни...
Короче, - выгнали меня из честной компании, а на прощание мой венценосный кузен пошел за мной следом и уже на лестнице прошипел:
- "Чистеньким хочешь всем показаться?! Ну, так - не видать тебе моей короны, как своих ушей! Сам же сказал, что не царское ж это дело - быть добрым и честным!"
Он сказал это и пьяно расхохотался, - он тоже здорово перебрал на поминках и невольные слушатели сего разговора шарахнулись в разные стороны. Нет большего проклятия в дворцовой жизни, - чем оказаться посвященным в Государеву Тайну. Тогда я крикнул ему снизу, с лестницы:
- "Я - жид и не смею получить русской короны и - черт с ней! Зато мне не нужно убивать собственного папашу, чтоб завладеть ею!" - от моих слов Государя шатнуло, как от физического удара, а я не удержался и добавил, "Всякий раз, как будешь касаться своего венца, помни, что самый страшный круг ада уготован отцеубийцам!"
Меня выгнали из Санкт-Петербурга, а в народе пошла молва о том, что я остался последним при дворе, сохранившим верность несчастному Павлу. (Я по сей день почитаюсь вождем "умеренной" фракции павловской партии.) Жизнь странная штука.
Так новое правление началось с возвращения "инородцев" в столицу, а для меня - с опалы. Ну да как потом выяснилось, - опала была меньшим из зол, которые для меня уготовил мой милый кузен. В те дни шел разговор и о более скверных вещах.
В своей злобе и ненависти Государь пожелал уничтожить меня совершенно и для этой цели создал комиссию, которой поручил разбирательство обстоятельств "жидовского заговора, приведшего к безвременной кончине Государя Императора". Я связываю это с естественной человеческой слабостью Его Величества, - даже если бы его собственная рука нанесла роковой удар табакеркой, он и тогда желал бы, чтобы окружающие смогли ему доказать, что это не он сам возжаждал короны, но - жиды его подучили. Это - так по-человечески!
Ну, разумеется, Павла убили жиды! Жид Беннигсен, увольнявший из русской армии любого с шестнадцатой частью нашей крови, да жид Пален - автор проекта об "организованном выселении жидов в отдаленные области Сибири и Русской Америки".
Что и говорить - милые люди, а какая честь для моего народа оказаться в одной компании с этими фруктами!
И вот эта преступная шайка собралась на заседание своего трибунала с целью найти доказательства нашей вины в сем убийстве. Дело было нелегкое. При Павле евреи бежали из столицы, ибо были лишены им элементарных средств к существованию, а с 1800 года моя матушка стала в нем экономически заинтересована. До самой смерти она с удовольствием вспоминала, как аккуратно Павел платил долги (за освобождение Константина).
Смерть Павла привела к тому, что Александр отказался платить по счетам, объяснив, что деньги пошли на похороны убиенного им отца и его собственную коронацию. Матушке сии удовольствия обошлись в три миллиона рублей серебром.
(Сей хитростью Александр сам себя наказал, - перед самой войной с Францией оставшись без наших кредитов.)
Александровский трибунал так и не смог найти ни одного фактического доказательства причастности хоть кого-то из нас к этому преступлению. Люди, размахивавшие табакерками, за шесть лет до того были бойкими юнцами, нагадившими на наши вещи в Колледже. Такая у мальчиков случилась забавная эволюция. Бывают странные сближенья.
