Она вернулась, когда солнце коснулось верхушек деревьев на западе, устроилась на соседней ветке и вопросительно посмотрела на Таниэля.
— Ничего, — ответил он. — Даже старшие офицеры затаились, Бездна их разбери.
Отыскать Избранного не трудно. Таниэль мог открыть третий глаз и заглянуть в параллельный мир, где любого обладателя магических способностей окружала особая аура. Однако у Избранных были способы замаскировать ауру и некоторое время оставаться незамеченными. Таниэль не совсем понимал, как это сделать, но знал, что не просто. Избранные считали, что усилия того стоят, и ему это льстило. Они не оставляли шансов единственному пороховому магу, затаившемуся в болотах.
Эта мысль должна была ободрить — его боятся Избранные, повелители смерти и магии, — но только раздражала.
— Просто высунь голову и умри, — шептал он поверх ствола штуцера, в очередной раз осматривая лагерь. Даже телохранители Избранных маскировались под обычных солдат.
Оставалось лишь надеяться, что до захода солнца один из них допустит ошибку.
— Если Избранные прячутся, значит, не сражаются со Стайком и «призраками», — сказал Таниэль. — Это хорошо, верно?
Ка-Поэль скорчила кислую мину.
— Н-да. Они могут просто подождать и перебить всех нас завтра, когда мы будем защищать город.
Он выругался про себя. Все тело ныло — пришлось целый день просидеть в ветвях, согнувшись в три погибели. Боль была сильной и ощущалась даже через пороховой транс, который он поддерживал, чтобы с высочайшей точностью следить за передвижениями врага.
— Стражей так и не заметила?
Ка-Поэль покачала головой.
— Линдет сказала, что их несколько. — По позвоночнику Таниэля пробежала дрожь. — Как же не хочется нарваться на Стража.
Он коротко помолился, чтобы шпионы Линдет ошиблись, но не слишком на это надеялся. Стражи были магически измененными людьми, ужасными порождениями Королевского совета, и большинство кезанских Избранных держали их рядом. Они были быстрыми, невероятно сильными и беспощадными. Как бешеные псы, не ведали страха и, двигаясь сквозь вражеские ряды, столь стремительно сеяли смерть, что на поле боя стоили тридцати или сорока обычных солдат.
Завтра будет тяжелый день.
— Погоди-ка, — произнес Таниэль, больше самому себе.
Он прервал долгий осмотр кезанской армии и, глядя вдоль ствола штуцера, слегка поправил прицел. Еще одна щепотка пороха обострила зрение, и он заметил, что четыре кезанских пехотинца идут тесным строем, окружив пятого. Все пятеро соприкасались плечами, и ни у одного не было мушкета.
Избранные терпеть не могут, когда рядом порох.
Таниэль сосредоточился на пехотинце в центре: среднего роста, кивер чуть сдвинут набок, мундир великоват. Несколько минут он наблюдал за ними, отмечая, как они отстают, как мужчина в центре шагает слегка косолапо, будто привык ездить верхом или в экипажах.
Таниэль нажал на спусковой крючок, и когда треск выстрела эхом отозвался в ушах, поджег порох. Он направлял пулю с учетом ветра, ее снижения и передвижения войска, корректируя траекторию мельчайшими вспышками пороха, пока та не угодила в горло солдата в центре. Алая кровь брызнула на коричневые мундиры спутников.
Солдат упал, и Таниэль почувствовал, как развеялась крохотная волна магии — маскировка исчезла, и он смог увидеть и ощутить Избранного в Ином. Он не стал привычно наблюдать за последовавшим хаосом и кивнул Ка-Поэль, приготовившись сменить позицию.
— Остался один.
* * *
Уже перевалило далеко за полночь, а Таниэль никак не мог найти последнего Избранного. Кезанцы разбили лагерь менее чем в двух милях от окраин Планта. Стрельба стихла несколько часов назад, из чего Таниэль заключил, что «призраки» и уланы отступили, чтобы поспать.
По болоту вокруг лагеря рыскали небольшие группы разведчиков. Без сомнения, они искали Таниэля, но никто из них не отходил настолько далеко, чтобы обнаружить их с Ка-Поэль следы. На открытом пространстве Таниэль не промахнулся бы с двух миль, а кезанцы как раз выбрались из леса и расположились лагерем посреди поля.
Ка-Поэль подала сигнал, мягко похлопав Таниэля по руке. Он вдохнул порох и заставил девушку дважды повторить объяснение жестами, прежде чем уловил суть и принялся выискивать в самом сердце лагеря нужную палатку среди сотен других. С помощью третьего глаза он очень скоро увидел в Ином пастельное свечение, похожее на мерцание свечи.
