Он допил бурбон, поставил на крыльцо пустую бутылку и направился к трактору.
Как и из звонка, из мотора торчало множество различных проводков... может, Бобби хотела установить на него радар? Или просто посмеяться над ним, Гардом?
С одной стороны мотора лежала майонезная банка. В ней была жидкость, окрашенная слишком ярко, чтобы быть соляркой. Трубочка, торчащая из банки, была подведена к мотору. Гард попытался понять, куда ведут многочисленные провода, и не смог: они опутывали весь мотор, образуя абсолютно бессмысленные соединения... во всяком случае, таких соединений Гарднеру видеть еще не приходилось.
Он взглянул на панель регулировки, и его буквально подбросило на месте, а глаза расширились до такой степени, что, казалось, сейчас выскочат из орбит.
Гарднер достаточно часто имел дело с этим трактором, чтобы помнить, что прежде там всегда были следующие надписи:
1 3
н 4
2 р
Теперь здесь появилось кое-что новое, что было невозможно понять:
1 3 вверх
н 4
2 р
В это невозможно поверить, верно?
Не знаю.
Подумай, Гард: летающие тракторы? Да ты что?!
Заткнись!
Ты веришь, что тракторы могут летать?
Заткнись, говорю тебе!
Он вновь стоял посреди кухни, глядя на шкафчик, где, как он знал, лежала бутылка водки. Он боролся с собой, отводил от шкафчика глаза, и у него получилось: он сумел удержать себя от намерения напиться.
Опустошенный, он побрел в гостиную. Бобби переменила положение и теперь дышала несколько более быстро. Первые признаки приближающегося пробуждения. Гарднер взглянул на часы: почти десять. Он подошел к книжному шкафу, стоящему возле письменного стола, в надежде найти что-нибудь почитать, пока она проснется окончательно.
На столе возле старой пишущей машинки он увидел нечто, что поразило его, пожалуй, больше всего. Поразило настолько, что все остальные перемены - например, рулоны бумаги для компьютера на стене, под столом и возле пишущей машинки - он отметил почти механически.
СОЛДАТЫ-БУЙВОЛЫ
Рассказ Роберты Андерсон
Ниже Гарднер увидел свое собственное имя - или, во всяком случае, прозвище, которое знали только он и Бобби:
Гарду, который всегда здесь, когда я нуждаюсь в нем.
Он взял рукопись и начал читать.
"В дни, когда Канзас еще не обагрился кровью, там все еще были буйволы - любимцы бедняков, индейцев и белокожих, потому что в их шкурах, как в гробах, хоронили людей.
"Попробовав один раз вкус мяса буйвола, вы больше никогда не сможете есть говядину", - говаривали в старые времена, и этому можно верить, потому что охотники на буйволов, "солдаты-буйволы", сохранили память обо всем этом: о запахе буйволов и вкусе их мяса. Да и сами они пахли, как буйволы, потому что многие носили ремни из кожи буйволов и такие же галстуки и перчатки, чтобы уберечь руки от жаркого солнца прерий. В ушах и в носу они носили зубы буйволов, ножны их кинжалов делались из рогов буйволов, а талисманом их был пенис буйвола как гарантия удачи и неиссякаемой потенции.
За стадами буйволов следовали духи, а стада эти покрывали прерии, как тучи, застилающие небо в дождливую погоду; тучи остались, а большие стада исчезли... как и охотники на них, "солдаты-буйволы", сумасшедшие, не знающие страха люди, приходящие неведомо откуда и уходящие неведомо куда, люди в мокасинах из кожи буйволов и носящие кости буйволов на шее; они исчезли еще до того, как вся страна обагрилась кровью.
Как-то двадцать четвертого августа тысяча восемьсот сорок восьмого года, в полдень, Роберт Ауэлл, который спустя пятнадцать лет умрет в Геттисбурге, сделал привал возле маленького ручейка в Небраске, в местности известной под названием Страна Горных Песков. Ручеек был мал, но течение в нем было чрезвычайно сильным..."
Гарднер успел прочитать около сорока страниц рассказа, когда вдруг услышал сонный голос Бобби:
- Гард? Гард, ты здесь?
- Я здесь, Бобби, - сказал он и встал, жалея, что не может дочитать и узнать, чем окончится рассказ. Но он еще успеет сделать это... Поверить в то, что Бобби написала четырехсотстраничный рассказ, было легче, чем во все остальное, что он сегодня увидел. Но как она могла сделать это за три недели, с тех пор как он видел ее в последний раз? Рассказ, безусловно, лучшее, что она когда-либо написала. Нет, это невозможно. Проще поверить, что сам он сошел с ума.
