— Ну и что там за история? — спросил он. — Расскажите.
На вершине холма машина притормозила, и отсюда женщина наконец-то увидела ферму. Скрипя тормозами и скользя по разлетающемуся в стороны щебню, машина начала спускаться вниз. «Ферма, — жадно думала женщина, дрожа всем своим дородным телом. — Наконец, наконец, наконец-то они будут в безопасности». И только выживший из ума старик да какая-то девчонка еще стоят у нее на пути. Позади остались трудные, горькие годы, когда она, вдова с двумя детьми, в арендуемом домике перебивалась случайными заработками да пособием по бедности. Годы сущего ада! А здесь рай — вот он, рядом. Только руку протяни. Женщина прищурилась, крепко сбитое тело напряглось. Она не упустит шанс! Она сполна возьмет то, чего была лишена все эти годы. Уверенность в завтрашнем дне — за это стоит побороться!
Затаив дыхание, она смотрела на лежавшую внизу ферму. На дом, выкрашенный зеленой краской, на большой красный амбар, на прочие строения: курятники, сараи… Чуть ближе раскинулось огромное поле пшеницы — только недавно взошедшей, яркой и по-весеннему зеленой.
Машина спустилась в долину, и вскоре остановилась, почти уткнувшись радиатором в ворота.
— Приехали, что ли, ма? — подал голос с заднего сидения коренастый юноша.
— Да, Билл! — и женщина окинула его тревожным, оценивающим взглядом.
Все ее планы так или иначе замыкались именно на нем. И сейчас, как никогда, она отчетливо видела все его недостатки. Понурое выражение, казалось, навеки срослось с безвольным лицом. Во всем облике было нечто неуклюжее, неловкое, делавшее его совсем уж непривлекательным. Она прогнала прочь все сомнения.
— Ну разве здесь не восхитительно? — воскликнула она и замерла ожидая реакции.
— Ну ты и скажешь! — толстые губы искривились в усмешке. — Лучше бы я остался в городе… — Он пожал плечами. — Впрочем, тебе виднее…
— Да уж, конечно, — с облегчением в голосе согласилась женщина. — В этом мире надо довольствоваться тем, что имеешь, а не тосковать о том, чего хочешь. Запомни это, Билл… В чем дело, Пирл? — раздраженно спросила она.
По-другому с дочерью она разговаривать не могла. Что проку от двенадцатилетней девицы с бледным одутловатым лицом, к тому же еще и слишком полной, которая никогда не станет хоть чуточку красивой?
— Ну так в чем дело? — с еще большим раздражением повторила она.
— Вон, через поле, идет какой-то тощий старик. Это что, и есть тот самый мистер Вейнрайт?
Миссис Кармоди посмотрела туда, куда показывала дочь, и почувствовала огромное облегчение. Вплоть до этого самого момента мысль о старике не давала ей покоя. Она знала, что он стар. Но не предполагала, что до такой степени. «Да ему же не меньше девяносто лет, — подумала она, — если не все сто. Он не сможет помешать».
Тем временем водитель уже открыл ворота и успел снова сесть за руль.
— Подождите, — обратилась она к нему, чувствуя прилив уверенности в своих силах, подождите мистера Вейнрайта. Возможно, он устал после прогулки. Мы его подвезем.
«Надо стараться производить хорошее впечатление, — мелькнула у нее мысль. — Вежливость и любезность откроют любые двери. А там… Железный кулак в бархатной перчатке…»
И тут она заметила, что шофер смотрит на нее как-то странно.
— Я бы не слишком рассчитывал на то, что он сядет в машину, — сказал он. — Этот мистер Вейнрайт довольно странный малый. Порой он ничего не видит и не слышит вокруг. Бывает, что ни на кого не обращает внимание. А иногда делает что-нибудь по-настоящему странное.
— Например? — нахмурилась женщина.
— Ну как вам сказать, мадам, — пожал плечами шофер. — Объяснить это невозможно. Скоро вы и сами узнаете. Посмотрите, что он сейчас будет делать.
Между тем старик пересек дорогу буквально в нескольких футах от стоящего автомобиля. Явно не замечая машины он шел прямо к воротам, но не к большим которые стояли открытыми, а к маленьким, собственно, даже и не воротам, а так, узкой калитке из крепко сколоченных досок. Старик завозился с невидимым засовом, толкнул калитку. Та и не подумала открыться, но старик как ни в не бывало прошел прямо сквозь нее. Прошел через толстые доски, словно их не было.
