Надо было быть совершенной дурочкой, чтобы не понять, куда он клонит.
– Я не думаю… – начала было я. Но он гнул свое.
– Как вы смотрите на то, чтобы стать моим секретарем? Оплата… – погодите, сколько мы собирались платить мисс Хайс? – сто пятьдесят долларов в неделю.
– Но я не могу! – воскликнула я так резко, как если бы опасалась, что он способен как–то заставить меня принять предложение. – Я обещала уже миссис Калхаун. И как же мисс Хайс?
– Мисс Хайс не получила еще эту работу окончательно. Естественно, я возмещу ей потерю времени и все такое, et cetera. – Он подарил мне улыбку, от которой, наверное, лет тридцать – сорок назад таяло не одно женское сердце. – Слушайте, не хотите же вы сказать, что предпочитаете присматривать за оравой неуправляемых выродков, чем быть моим секретарем?
Да еще за плату, в два раза больше той, которую будет платить мне миссис Калхаун! Но, несмотря на это, я не сдавалась. Однако я старалась, чтобы отказ прозвучал вежливо.
– Это невозможно, мистер Мак–Ларен. В любом случае я здесь только на лето, а вам, я думаю, нужна постоянная секретарша.
Он развел руками.
– Мисс Хайс должна была пройти испытательный срок, то есть в каком–то смысле она тоже не была постоянной. Если вы хотите ограничиться летом, пусть так оно и будет.
– Вот видишь, Элис, – вставил Бертран, – кое–чего человек со стороны может достичь и за такой короткий срок.
– Я понятия не имею, на что вы намекаете! – почти крикнула я. – Я прежде никогда даже не слышала ни о ком из вас! Я приехала сюда, чтобы работать у миссис Калхаун, и я намерена заниматься именно этим. А теперь, если вы не возражаете, я пойду к себе в комнату – я хочу сказать, в ту, что мне отвели сначала, – объяснила я, чтобы они не подумали, что я претендую на нее, – и пробуду там до утра. Но если хотите, я лягу в сарае, в гараже или где–нибудь еще снаружи, – лишь бы вы чувствовали себя в полной безопасности?
Мистер Мак–Ларен казался взволнованным.
– Дорогая, дорогая моя, вы не должны поддаваться на их выходки. Помните, это мой дом и вы мой гость.
– Мы вовсе не думаем, что мисс Пэймелл физически может причинить нам вред, – заметил Бертран. – Беспокоит другое…
– Пожалуйста, – прервала я, – я очень устала. Не мог бы кто–нибудь просто показать мне, как добраться до комнаты… – Я давно бы ушла, но не была уверена, что вспомню дорогу.
– Боюсь, мистер и миссис Гаррисон уже пошли спать, – извиняясь, сказал мистер Мак–Ларен. – Они уже стары – очень стары, почти как я, – а им приходится вставать ни свет ни заря.
Бертран поспешно вскочил:
– Буду рад показать вам дорогу, мисс Пэймелл.
– Будьте с ним осторожнее, чтобы он не показал вам еще чего–нибудь, – предупредила Маргарет, но сама не изъявила желания сопровождать меня, и обе ее родственницы уклонились от моего просящего взгляда. В отчаянии я даже повернулась к Эрику, и его взгляд успокоил меня.
Мистер Мак–Ларен, казалось, тоже не находил ничего страшного в том, что я пойду в сопровождении Бертрана, а он, похоже, заботился о приличиях. Я собралась с духом. А что мне было еще делать? Бертран церемонно распахнул передо мной дверь. Как только дверь за нами закрылась, за ней зазвучали голоса, в которых слышались истерические нотки.
– Вы поступили очень разумно, не приняв предложение, – заметил Бертран.
– Я поступила не разумно, и не неразумно, и никак вообще. Просто потому, что у меня уже есть работа. Почему мне никто не верит?
– Честно говоря, я хотел бы вам верить, Эмили, – он сжал мою руку. Я с негодованием ее отдернула. Здорово испугавшись, я бросилась вверх по лестнице, как это принято было делать во времена его дедушки.
– Я знаю, мы поступаем с вами не очень красиво, – признал Бертран, перешагивая через ступеньки, так что мы опять шли рядом. – Но если бы вы только знали, что здесь уже произошло и что, как мы опасаемся, может произойти, вы могли бы нас понять. – Он пристально посмотрел на меня. – Вы уверены, что не встречались прежде ни с кем из нас? Даже с Эриком? Я имею в виду, что нельзя обвинять его, если он даже и пытался…
– Говорю же, я не имела ни об одном из вас ни малейшего понятия!
