Молодой полицейский занялся мной.
— Как вас зовут, мадам?
— Миссис Вейд, — ответила я, подавив желание назваться чужим именем.
— Капитан! — крикнул он. — Здесь миссис Вейд, которая вчера разговаривала с жертвой.
— В котором часу? — спросил тут же вернувшийся капитан.
У него были холодные серые глаза и пронизывающий насквозь взгляд. Марианна стала хныкать и вертеться у меня на руках.
— Присядьте, пожалуйста. Итак, в котором часу вы виделись с миссис Блаунт?
— Около одиннадцати. То есть между одиннадцатью и двенадцатью.
— Так, — произнес симпатичный, как я теперь разглядела, капитан. У него были мягкие, волнистые волосы, густые брови и «боксерский», слегка сломанный нос.
— Как давно вы знакомы с миссис Блаунт? — спросил он и элегантным движением тонких пальцев достал сигарету.
— Я видела ее впервые.
Марианна завозилась сильнее. Я стала ее укачивать. Это мешало сосредоточиться на разговоре.
— По какому поводу? — продолжал допрос полицейский, закуривая сигарету от изящной серебряной зажигалки.
— Она была когда–то очень хорошей няней. Я хотела предложить ей работу.
Не могла же я рассказать правду! Зачем она им?
— А что с ней произошло? — вырвался у меня вопрос.
— Ее застрелили. Судя по всему, преступники получили сигнал, что у старой женщины где–то спрятаны деньги.
Он показал рукой в сторону спальни. Я посмотрела туда и увидела вспоротый и выпотрошенный матрас.
— Мы не знаем, действительно ли были деньги, или произошла ошибка. Мы уже подозреваем нескольких уголовников и надеемся вскоре найти убийц.
Он в задумчивости выпустил изо рта кольцо из дыма.
— Кстати, а зачем вы сегодня–то пришли, миссис Вейд?
Я немного помолчала, делая вид, что поправляю одежду Марианны, а потом спокойно ответила:
— Она сказала, что подумает над моим предложением и чтобы я приехала за ответом.
Это не была полная ложь — тем легче мне было ее произнести.
— Вы не заметили никого подозрительного, когда выходили из дома?
— Нет. Но я особенно не смотрела по сторонам.
— Понятно, — протянул он, холодно рассматривая Марианну. — Ну ладно, оставьте свой адрес Гиббсону; если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.
Я, снова борясь с искушением обмануть, продиктовала адрес Гиббсону — так звали того очень молодого полисмена — и вышла на улицу. Моя спина взмокла от пережитого напряжения. Меня охватила слабость, ноги подгибались в коленях, взгляд застилал туман. Просто не понимаю, как я добралась до дома Вейдов без посторонней помощи.
Всю дорогу у меня перед глазами стояла оскаленная пасть мертвого кота, лежащего рядом с серым ковром, который укрывал бесформенное тело миссис Блаунт. Она была застрелена, если элегантный капитан не скрыл от меня правду. Кто–то дал на нее наводку, сказал он. Вполне возможно. Одинокая неработающая женщина, конечно, могла привлечь внимание грабителей, задавшихся вопросом: на какие средства она живет?
Я не сомневалась, что поступила правильно, не открыв всю правду про свой визит к миссис Блаунт. Зачем полиции знать о семейных делах Вейдов? Очевидно, что история с Лотти, Эрнестиной, миссис Кингсли не имеет никакого отношения к убийству бедной Тесси Блаунт.
Хотя в глубине души меня грыз червячок сомнения: так ли уж это несомненно? Бывшая няня Лотти знала что–то ужасное про одного из Вейдов, собиралась рассказать это мне, несмотря на сильную боязнь чьей–то кары. Может быть, ее убили за неосторожное намерение? Но кто мог узнать о моем визите к старой женщине? Я даже не звонила ей! Кто мог незаметно для меня проследить мой путь до ее дверей?
Добравшись до дому около полудня, я в изнеможении села около кроватки уснувшей Марианны, не в силах подняться, чтобы дойти до кровати. Оставалось всего три недели до вступления в силу завещания отца Джефа. Доживу ли я до этого счастливого часа? Тяжелые предчувствия не давали мне расслабляться. Интуиция подсказывала мне, что я подвергаюсь страшной опасности. Нервы мои были на пределе. Очень хотелось забрать Марианну и бежать, куда глаза глядят, чтобы не видеть больше постылые физиономии семейства Вейдов: ни слабоумной Эрнестины, ни своенравной миссис Кингсли, ни Тони.
