— Советую вам, — тихо бубнил тем временем доктор, — оставить полоскание, пить теплую воду, побольше отдыхать. Я выпишу вам снотворное и витамины. Это обязательно поможет. И ради бога, не тряситесь так! Не бойтесь, ничего с вами не случится!
Мне хотелось рассмеяться ему в лицо. Меня хотят убить! А он советует мне не бояться!
По дороге домой я рассказала Тони о диагнозе доктора. Он не среагировал, как будто не поверил или отмахнулся, как от чего–то совершенно неважного. Но потом всю дорогу молчал, не проронив ни слова.
С тех пор я перестала пить ликер. Но перестать есть я не могла. Всяческими стараниями я ухитрилась выторговать себе право есть отдельно по утрам и днем, но трудно было объяснить желание нарушить традицию общего вечернего сбора за столом. Я решила это затруднение, вызвавшись помогать миссис Кингсли на кухне. Мне не верилось, что экономка ненавидит меня до такой степени, что готова отравить, но я не могла сбрасывать со счетов малейшую возможность, ведь речь шла о моей жизни.
Постепенно я почувствовала улучшение. Выздоровление тела благоприятно отразилось на ясности ума. Простой вопрос пришел мне в голову: кому выгодна моя смерть? И получилось, что никому! Ведь, если я умру, наследство все равно не достанется никому из обитателей дома! Меня просто хотят запугать, чтобы я, как заяц, убежала от опасности вместе с дочерью, оставив миллионы долларов Тони. Веревка — не смертельна, ртуть — тоже слишком ненадежное средство, действие которого сильно растянуто во времени.
Ну что ж, я вас раскусила, вам не удастся меня запугать! Исчезли последние сомнения — им не удастся выжить меня из дома!
В последнюю неделю отпуска Тони решил поехать на рыбалку в Колорадо. Именно тогда у меня состоялся серьезный разговор с миссис Кингсли. Вот как это было: я металась по кухне, готовя питание для дочери, и из–за спешки выронила стеклянную бутылочку на пол. Она разбилась вдребезги и привлекла внимание экономки, которая грызла горох в соседней комнате.
— Нервы? — спросила она, появляясь в дверях.
— Не то чтобы нервы, — ответила я, стряхивая остатки разбитого стекла в мусорное ведро. Миссис Кингсли обычно тихо радовалась моим неудачам и в таких ситуациях не заводила разговор без особой на то причины. Я напряглась и стала ждать продолжения.
— Вам нужно отдохнуть.
— Разве?
— Да. В последнее время, правда, вы лучше выглядите, но все равно, нервы у вас неважные. Кстати, что сказал доктор?
— Ртутное отравление, — сказала я, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы.
Ее узкие черные брови высоко взметнулись вверх.
— Вы шутите?
— Нисколько.
— Ох уж эти доктора, ничего они не знают, шарлатаны!
— Доктор Дэвис не похож на шарлатана.
— Он наверняка не знал, что сказать, и ляпнул просто так, что ему в голову взбрело, лишь бы поскорее отделаться! Я же вижу, вы просто устали, вот и все! Вам надо съездить куда–нибудь отдохнуть, развеяться.
— Трудно отдыхать, когда ребенок на руках.
— А вы ее оставьте, — спокойно произнесла миссис Кингсли, продолжая лущить горох.
— Как просто у вас выходит!
— Да, очень просто. Я умею обращаться с детьми.
— Надо же, как легко и просто! Раз–два — и готово!
— Нэнси, я серьезно говорю.
Я посмотрела на нее и убедилась, что она действительно не шутит. Ее осенила новая идея, и она приступила к ее реализации. Это становилось опасным.
— Вы хотите избавиться от меня? — резко сказала я.
— Я? Зачем? Зачем мне это нужно?
Действительно, зачем ей это нужно? Она не любит меня, но любит Марианну как продолжение обожаемого Джефа. Может, поэтому?
Миссис Кингсли бросила в рот последние горошины.
— Я пойду — мне нужно заказать мяснику цыплят на ужин. А вы подумайте, Нэнси, насчет отдыха, подумайте хорошенько.
Рассеянно я подошла к кухонной полке за стеклянной бутылочкой взамен только что разбитой. Но тут что–то царапнуло взгляд, что–то невольно привлекло внимание. Маленький пузырек. Я взяла его и посмотрела на этикетку. На ней, под черепом со скрещенными костями, было написано: «Глазные капли. Применять три раза в день по две капли. Внимание: беречь от детей. Только для наружного применения». Да–да. Беречь от детей. От детей и от отравителей!
