Кафе было маленькое, всего на четыре столика. В углу нечто вроде кабинки: огражденное высокими спинками диванов, отделенное от общего зала пространство. Лучшего места для приватной беседы и не пожелаешь. К тому же рядом камин приветливо потрескивал угольками, щедро обволакивая сухим жаром, ни с чем несравнимым и по-домашнему комфортным.
Расслабляющая атмосфера, убаюкивающая, отвлекающая от суеты, удачно сочеталась с горячим крепким кофе и золотистым коньяком, сверкающим на донышке непомерно больших бочкообразных бокалов. Заказывал Влад: скромно, без излишеств, сугубо для беседы. Хотя, скромно — понятие относительное. Коньяк не из дешевых, но для Влада, этой прожженной акулы капитализма, без напряга (что для меня половина зарплаты, для него карманные расходы). Разные у нас весовые категории.
— Вот такие дела, братишка…
Влад отхлебнул коньяк, поморщился, то ли напиток не пришелся по вкусу, то ли от мыслей, которые его тревожили, но все еще оставались непостижимой загадкой для меня.
Я смотрел на бывшего одноклассника и видел перед собой чужого человека. Десять лет, проведенные в одном коллективе, канули безвозвратно, и смутные обрывки воспоминаний ни на йоту не приближали к пробуждению, если не родственных, так хотя бы дружеских чувств. А ведь на выпускном вечере слезы на глаза наворачивались, обменивались адресами, делились планами на будущее и не верили, что сможем жить в отдельности друг от друга. Теперь с колокольни прожитого наивные юношеские чувства казались нелепыми и смешными. Сколько нам тогда было? Семнадцать. Из них десять лет, большая часть жизни, вместе. Теперь та большая часть составляет жалкую кроху, незначительную и в чем-то нереальную.
— И в чем проблема? — я тоже отхлебнул из бокала, покатал во рту терпкую, кажущуюся маслянистой жидкость и лишь после этого проглотил ее.
Отличный коньяк, как на мой вкус. Правда, какой из меня эксперт? Нечасто доводилось вкушать благородное пойло. Зарплата, увы, не позволяла, а желающих угостить ничем не выдающегося серенького клерка не так уж много. Точнее, совсем немного.
— Даже не знаю с чего начать, — Влад снова нахмурился, теперь уже точно не от коньяка. — Фигня какая-то со мной происходит. Словами и не объяснишь. Сам не могу понять. Мистика, одним словом. Или на самом деле все вижу, или к врачу пора обращаться…
— Я-то здесь причем?
Грубовато, наверное, только я действительно не понимал ни сути проблемы, которую Влад так и не объяснил, ни зачем я ему, собственно, понадобился? К медицине я никаким боком, по поводу мистики, конечно, зацепки имелись, но, опять-таки, весьма и весьма отдаленные.
— Я читал в газете о вашей фирме. Потом узнал, что ты там работаешь. Славик, для меня ты просто находка. Ведь не откажешься помочь старому другу?
Во, загнул! Старым другом обозвал. Четверть столетия ни слухом, ни духом и вдруг… Интересно, если бы мне от него что-нибудь понадобилось, как бы он отреагировал?
Впрочем, что за мысли? У человека неприятности, а я к словам придираюсь.
— Может, расскажешь, что случилось?
Влад призадумался. Его лоб уже привычно сморщился, обозначая следы будущих морщин.
— Понимаешь, Славик, так просто всего не объяснишь. И не из-за боязни, что ты меня за сумасшедшего примешь. Не хочу тебя заранее программировать, мне необходима свежесть твоего восприятия. Хочу, чтобы ты сам, без моих слов, понял, есть необычное или нет?
— Как ты себе это представляешь?
— Да очень просто, — Влад взгромоздил локти на столик, приблизился ко мне, голос его стал громче и напористее. — Приедешь ко мне в гости, ну, вроде бы, в гости, для жены, для тещи… Отдохнешь, заодно и посмотришь, что к чему.
— Легко сказать. У меня — работа, до отпуска еще о-го-го сколько.
— Плюнь на все! Возьми за свой счет. Шефу твоему я отстегну, сколько положено. Да и ты, братишка, в накладе не останешься. Согласись, идеальный вариант: отдых и к тому же бабки неплохие заработаешь…
Вариант, действительно, неплохой. Каждый день торчать в офисе или в архиве, перебирать скучнейшие бумаги и сочинять нуднейшие отчеты, надоело до чертиков. Согласился бы с дорогой душой. Только, не уверен, что шеф клюнет на замануху, а грызться с ним никакого резона.
