Влад стоял в нескольких шагах от открытой двери, ветер шевелил его взъерошенные волосы, цементная пыль, толстым слоем залепила потное лицо, и делало его похожим на гипсовую маску. Картина не устрашала, а смешила, Влад напоминал не персонажа из фильма ужасов, а мультяшного героя, на голову которого постоянно взваливались неприятности.
Игоря Владимировича с Наталкой произведенное Владом светопреставление настигло врасплох. Они размазывали грязь по лицу, продолжали кашлять отхаркиваться и плеваться. Тоже — веселенькая картинка.
Я едва подавил смех — скорее нервный, чем веселый. На душе почему-то было неспокойно и тревожно, хоть и без видимой на то причины.
— И что это было? — возмутился Игорь Владимирович.
— Кто бы мог подумать, — оправдывался Влад. — Здесь такая сушь. Или вентиляция хорошая, или законсервировалось все наглухо, как в египетских пирамидах.
Тоже мне, эрудит.
— Была бы вентиляция, мы бы сейчас не задыхались.
— Наверное, нужно респираторы одеть…
Я подошел к Владу, выглянул в приоткрытую дверь. Пол клетушки был ниже, чем коридор, в котором мы находились. Свет бледным пятном накрывал часть пространства, наши тени шевелились, словно громадные черные монстры.
Отсюда клетушка выглядела не такой, какой я представлял ее раньше, она казалась крошечной, а потолок еще ниже.
Сам не знаю, почему, спрыгнул, включил фонарик.
Нечто светлое привлекло внимание в дальнем углу. Я навел луч и не удержался от крика.
Девушка лежала практически на том же месте, где мы нашли Иннокентия Вениаминовича. И почти в такой же позе.
— Тома! — заорал я, но она не откликнулась.
Было страшно, но я подошел ближе. Она лежала, скрутившись калачиком лицом к стене. Ее платье бесстыдно задралось, оголив стройные ноги. Взгляд задержался на них, потом, словно опасаясь увидеть нечто ужасное, медленно и неохотно переместился к голове. Волосы были темными и слипшимися от запекшейся крови.
— Что с ней? Она дышит?
Влад, я и не услышал, когда он появился, отодвинул меня и склонился над девушкой.
— Тома, ты меня слышишь?
Он прислонился ухом к ее груди и долго вслушивался.
— Кто ее так? — это Игорь Владимирович.
Влад поднял голову, посмотрел за наши спины. Было в его взгляде нечто такое, от чего пробрала дрожь.
— Что ты на меня смотришь? — вдруг ни с того, ни с сего истерически взвизгнула Наталка. — Не я это! Не видела я ее! Не было ее здесь!!!
Влад хотел что-то ответить, но Тома шевельнулась и застонала.
— Славик, бегом за доктором! Ей можно помочь!
Когда я побежал к выходу, Наталки в комнатушке уже не было.
* * *
— Ничего страшного. Ушиб, возможно, легкое сотрясение мозга. Пару дней постельного режима и все, как рукой снимет.
Сергей Петрович промыл рану на голове шипящей жидкостью, наложил повязку из бинта, от чего Тома стала похожей на раненого бойца. Рана на самом деле была не такой страшной, какой казалась из-за обилия крови.
— Как ее угораздило?
Сергей Петрович выглядел более человечным, чем обычно. Он пребывал в своей стихии, и было видно, что чувствует себя в ней комфортно.
— Поскользнулась, наверное, — напустил туману Влад. — Скользко там.
— И чего ее в подвал понесло?
— Наверное, клад ищет, как и все здесь.
Сергей Петрович воспринял укол в свой адрес, его лицо приобрело обычное непробиваемое выражение. Он, молча, как мне показалось, излишне суетливо, собрал инструменты, затем достал из кармашка чемоданчика пузырек с таблетками.
— Это обезболивающее. Первое время ей пригодится. Больше моя помощь не нужна. А даме передайте, пусть в следующий раз будет внимательнее. Или монтажную каску одевает.
Улыбнулся собственной шутке и вышел из комнаты.
— Владислав Викторович, вы нам ничего не хотите рассказать? — спросил Игорь Владимирович.
Влад посмотрел на него с недоумением. Впрочем, не уверен, что искренним.
— Вы что-то скрываете такое, о чем нам необходимо знать. Дураку понятно, что девушка сама не падала. Ее кто-то огрел камнем или еще чем-то. Учитывая недавнее убийство, все выглядит, как бы это, деликатнее, не совсем хорошо. То есть — совсем плохо. Я понимаю ваше нежелание впутывать правоохранительные органы. Но ведь от нас вам скрывать нечего. Тем более что мы, можно сказать, в одной команде.
