Шеф замолчал в ожидании моей реакции.
— Значит, Семеновна читала это письмо?
— Безусловно. Ведь оно было у нее при обыске.
— И могла рассказать обо всем Томе…
Но Игоря Владимировича интересовало другое.
— Как ты думаешь, что мог оставить в тайнике немецкий офицер? Заметь, небольшое по размеру, оно легко поместилось в тайнике и, тем не менее, благодаря чему, как минимум, два человека могут обеспечить себе безбедную жизнь до скончания века.
— Номер счета в швейцарском банке, — ляпнул первое, что взбрело в голову.
— Исключено, — разочаровал меня шеф. — Судя по всему, богатства офицером приобретены или награблены, что более вероятно, здесь, на нашей территории. Вывезти их он не успел или не сумел…
В дверь громко и требовательно постучали. Я открыл. В комнату вошла Наталка.
— Вот вы где, а я весь дом оббегала…
— Зачем?
— Вас искала.
Девушка притворялась беззаботной, но я видел, что она нервничает.
— Что-то случилось? — спросил Игорь Владимирович.
— Ничего не случилось. Разве здесь может что-то случиться? Кроме того, что меня игнорирует непосредственный начальник.
Почти истерика. Причем, без видимого повода и на ровном месте.
— Наталка, где ты была этой ночью? — ошарашил вопросом не только ее, но и шефа.
— Что? — в ее взгляде я увидел настороженность и непонимание.
— Уточняю, — все тем же строгим голосом дотошного следователя продолжил я, — что ты делала ночью в комнате Влада?
— Вот ты, о чем… — истерика миновала, Наталка улыбнулась, не уверен, что искренне. — Ты же видел, в каком он был состоянии. Пришлось помочь братцу до постельки добраться.
Прозвучало двусмысленно, но я не стал зацикливаться. Если Наталка видела, как я входил в кабинет, значит, действительно была там. Соответственно, я со спокойной совестью мог снять с нее все подозрения.
— Наталка, ты давно Тому видела?
— Тому? Давно. С тех пор, как вы приехали с похорон, не видела…
— Я тоже ее давно не видел…
— Как я понял, Тома — это внучка Семеновны, — вклинился в разговор (или допрос?) Игорь Владимирович.
— Если не врет, то — да.
— Нужно ее проведать. Имеется у меня к этой девочке пара вопросов.
* * *
Дверь в комнату Томы по-прежнему была закрыта, и никто на наш стук не отозвался. На душе стало тревожно.
— Может, она в баре? — предположила Наталка, и мы пошли в бар.
Но и там ее не было.
Я выбежал на улицу. Машина Томы стояла в гараже, значит, девушка никуда не уехала. Что с ней случилось? Мысли лезли разные и в основном, нехорошие.
— Да не волнуйся ты так. Никуда твоя пассия не денется.
Что-то мне не понравилось в голосе Наталки. И, вообще, какая-то она не такая, как раньше. С тех пор, как приехала сюда, я ее не узнавал. Может, климат влияет?
* * *
Влад задерживался. Погодка была чудной. Небо чистое, без туч, синее, словно глазурь, солнце — яркое и теплое. Один из тех деньков, ради которых мы ожидаем «бабьего лета» и любим его. Нет летней удушливой жары и промозглой осенней сырости. Некий компромисс между двумя крайностями, золотая середина.
Мы устроились в беседке, Наталка, вспомнив о профессиональных обязанностях, сварила и принесла кофе. Я видел, что Игорь Владимирович избегает говорить о делах при секретарше, поэтому тоже больную тему не затрагивал. А так, как говорить было нечего, кофе пили молча, что, отнюдь, не напрягало. Может потому, что голова моя была занята мыслями о Томе?
Заскрипел гравий, через брешь в виноградной лозе я увидел коляску с Мариной. Толкала коляску не строгая сиделка, а Наталья Владимировна. Я вышел, поздоровался.
— Хорошо, что я вас встретила, Вячеслав. Вы не подскажете, куда подевался Владислав Викторович?
Что за утро такое, все кого-то ищут…
— Увы… Он мне не докладывает.
— Он никому ничего не докладывает. Никакого уважения и элементарной порядочности, — проворчала Наталья Владимировна. — Надеюсь, я вас не очень обременю, если попрошу немножко поухаживать за Маринкой?
— Что вы, Наталья Владимировна, с огромнейшим удовольствием.
Марина молчала, демонстрируя, как я догадался исключительно для матери, равнодушие и даже пренебрежение к моей скромной персоне.
— Тогда я вас оставлю, мне нужно кое-что обсудить с Сергеем Петровичем.
