Надо подумать.
А вот поймали его наверняка с помощью того самого чуда с фиолетовыми глазами,размышлял я,нервно вздрагивая при скрипе внезапно открывшейся двери.В дверь вошёл крепкий человек в камуфляжной форме и ботинках омоновца.Он посмотрел на меня задумчиво, прошёл к креслам в другом углу зала,сел и прикрыл глаза.Решил отдохнуть?
Странное это чудо,продолжал думать я,вставая и хлопая себя по карманам якобы в поисках пачки сигарет.Явилось ко мне,чтобы передать привет от опального Владислава Евсеевича.Напомнило строку из таинственной записки.Козней никаких,кажется,не замышляло...
Тут я,так и не найдя сигарет,потому что их у меня отродясь не было,ибо я не курил,двинулся к выходу из зала.
- Вещички забыли, - сказал омоновец,не открывая глаз.Похвальная бдительность! - Нету, - сказал я сокрушённо, - вещичек.До Иркутска еду.
И вышел в дверь.Пересёк привокзальную площадь.Оглянулся и свернул в тёмный переулок.Ну его на фиг,этого стража порядка.
Неужели женщина,кричавшая сегодня ночью на той ужасной даче,и была чудом с фиолетовыми глазами? Печально.А каков на даче охранничек? Зверь.Лапа - медвежья.Как махнул своей дланью,так и залепил мою физиономию по самые глаза.И ведь узнал меня,мерзавец.Где же мы встречались?
Часа два я маялся такими вопросами,сидя на лавочке у уличной водопроводной колонки и отбиваясь от комаров.К рассвету комары осатанели совершенно и я бежал обратно,в тот же зал ожидания; омоновца уже не было и я коротал время до прихода поезда в присутствии дрыхнущего бомжа неопределённого возраста и пола,непрестанно что-то мычавшего во сне.
Прибыл поезд,и наступающим летним утром я покатил в плацкартном вагоне на запад,пролетев,как вихрь,мимо пустынной платформы "Двести восемнадцатый километр".И, миновав её,вдруг вспомнил! Вспомнил,где слышал этот голос и видел эту мясистую длань: тоже в поезде! Когда ехал в одном купе с Каретниковым,возвращаясь из Москвы.Голос и мощная ручища принадлежали неприятному типу,обозвавшему Каретникова папашей.Теперь на ручище останется шрам от моего топора...
Забившись в угол жёсткого плацкартного дивана,я какое-то время думал о вещах странных и непонятных,но меня,впрочем,не касающихся.Я думал,например,отчего убили бедного Лупырёва,проникшего,хотя всего лишь частично,в тайну рефлектора Кассегрена,но оставили в живых Ясиницкого.И кто убил... Потом я начал соображать,каким способом удалось Каретникову выбраться тогда из рук агентов ФСБ,взявших его прямо в купе.И решил,что мужики эти были,скорее всего,не из ФСБ.Из лап этой фирмы так скоро не выскочишь.Наконец я вспомнил про Анатолия Николаевича Наумова,консультанта фирмы "Контакт",и про его двойника... То был не фантом Анатолия Николаевича,а именно его двойник,разоблачённый бдительным Петром Петровичем Гуриным.Что-то в появлении этого двойника было нелогичным,какая-то тайна стояла за его появлением,но какая? И,не додумав этой важной мысли,я нечаянно уснул,скорчившись в углу жёсткого дивана в плацкартном вагоне.
* * *
Но выспаться,впрочем,не успел.Слава Богу,проводница попалась бдительная.
Дома я первым делом схватил телефонную трубку и набрал номер Харчева.Спросил,где он.Жена его немного подумала и честно ответила,что муж уехал в тайгу по ягоду.
- Это хорошо, - одобрил я. - В тайге ягоды много.Пусть не спешит возвращаться.
И дал отбой.
Что же делать дальше?
Дальше я сел в кресло,закинул руки за голову и вытянул ноги.И начал,естественно,напрягать своё серое вещество.
Что я могу предпринять в отношении убийства Саваренского? Убийства или не убийства? Вот закавыка... Как объяснить нормальным людям,что с ним произошло? У человека отняли тело,сделали виртуальной массу,а его собственное "Я" оставили в живых.Но перекроили,подчинив чьей-то воле.Как это можно назвать? Нанесением тяжких телесных повреждений? Причинением вреда здоровью? Или убийством? Гм...
Тут меня понесло в такие юридические дебри,что я понял: ещё немного и я,без сомненья,причиню вред собственному здоровью.И,не без труда остановившись,решил,что на первых порах достаточно будет просто заявить о пропаже Саваренского.А куда заявить?
