Кубик осторожно, чтобы не загреметь сапогами, вылез из корабля и стал осматриваться. Никого из людей, только мертвый металл везде — старые станки, груды ржавых труб, листов железа, непонятного назначения механизмы, стоявшие под открытым небом, гора бракованных роботов, вперемешку с их руками и ногами…
Весь экипаж корабля был знаком Кубику — это были те самые астронавты, что прилетели прошлым летом на Землю за своими сыновьями. Командиром, как и тогда, был Мазиль. Сейчас он и еще трое стояли рядом с художником (у его ног) и с опаской вглядывались в темноту..
В оболочке робота художник чувствовал себя неважно: тяжесть металла давила на плечи, а сделать шаг в тяжеленных сапогах было все равно что сдвинуть ногой двухпудовую гирю. Оптические глаза робота были вынуты, за "стеклом" в прорезях при желании можно было разглядеть глаза художника Кубика.
— Ну, я пойду, ребята, — сказал он. Взрослых, даже седых уже кукурбитцев, нужно было называть как-то иначе, но у Кубика язык не поворачивался на какое-то другое слово, кроме "ребята" по отношению к маленьким человечкам.
Еще во время посадки разведка договорилась, что каждую ночь корабль будет ждать Кубика-шпиона на этом месте, чтобы увезти назад, если ничего не случится. Если же что-то случится, уже готова группа кукурбитцев, которая постарается спасти землянина, чего бы это ей ни стоило. Кубик этим словам дипломатично кивал…
И вот разведчик сделал шаг и понял, что бежать он, неся на себе тяжесть лат, не сможет, и пошел, пошел по территории завода, направляясь к зданию, где светились два окна.
Сапоги стучали, как ни старался он идти тише, и Кубик стал подумывать, что будет делать, если кто-то его остановит. Но ни одного, слава земному богу, человека или робота — охрана, вероятно, вся снаружи — он по дороге к зданию не встретил.
В здании, которое он наметил для самого первого этапа разведки, в коридорах, его встретили толстые ковровые дорожки, и Кубику стало легче — шаг был еле слышен. Чуть светили редкие плафоны, в их свете поблескивали ручки дверей. Кубик осторожно трогал одну за другой, надеясь, что появлению робота здесь, на заводе роботов, не особенно удивятся.
Для начала он хотел просто знать, что находится в комнатах, понять назначение здания. И вдруг разведчик услышал человеческие голоса! Он включил автомат-переводчик и вот что услышал:
— …и все равно я чувствую себя преступником. — Говорил мужчина. — Неужели мы так и будем загаживать планеты вселенной?! Ведь Нырех — уже шестая по счету планета, которую мы оставляем совершенно непригодной для жизни! Следующая — Кукурбита. Бедные малыши!
— Я как-то разговаривал с Правителем на эту тему, — ответил первому второй мужской голос. — Я предлагал взяться за Нырех, чтобы восстановить его. И знаете, что он мне ответил? Что, во-первых, уже поздно, во-вторых, он унаследовал от предков любовь к перемене мест и что Нырех уже ему надоел. Еще бы! Ведь здесь уже некуда взглянуть, чтобы не увидеть груду мусора. Некуда ступить, чтобы не наткнуться на крысу!
Кубик застыл перед этой дверью, боясь прикоснуться к ручке, чтобы не прервать неожиданным стуком разговора.
А в комнате, где шла беседа, наступило молчание. Слышался только какой-то шелест, стук — может быть, там ужинали, либо устраивались спать.
Но вот снова послышался голос первого собеседника:
— Вы ведь знаете, коллега, что то устройство, тот, скажем, маленький мозг, что руководит поведением робота, — мое изобретение…
— Ну, разумеется…
— Я всегда испытывал к вам уважение за вашу честность, которую я ценю превыше всех других качеств, но не превыше, конечно, таланта ученого или конструктора…
— Спасибо. Я… вы что-то хотите доверить мне?
— Да, и это время настало. Уже сотня разрушителей, настройка которых дело наших с вами рук, коллега, готова к вторжению на Кукурбиту. Они не оставят там камня на камне…
— Мне все известно, — коротко ответил второй голос. — Но что мы с вами можем сделать?
Опять молчание. Кубик осторожно переступил ногами.
Снова голос первого:
— Вы должны знать, что мои роботы поначалу мыслились, как…
Но тут говорящий неожиданно перешел на шепот, и, сколько Кубик ни напрягал слух, он ничего не услышал, а слуховой автомат-переводчик доносил до него только скрип стульев. Но вот голос стал громче и наконец разведчик снова начал различать слова, правда, не все:
