— Не ожидаю, Юсуф, а боюсь ее, — ответил врач. — Я знаю, что Рехина сейчас страдает и ее организм все еще слаб от прошлого испытания, но она смелая, и, надеюсь, мужество поможет ей.
— Нет, господин, — сказал Юсуф. — Я имел в виду…
— Прекрасно знаю, что ты имел в виду, и вместо того, чтобы ломать голову над такими совершенно бессмысленными вопросами, скажи, что бы ты дал сеньоре Рехине для того, чтобы укрепить ее перед тем, что предстоит? С какими симптомами мы имеем дело? Какое основное лекарство от каждого? Какие лекарства можно давать одновременно? Давай, парень. Посмотрим, чему ты научился.
И неуверенно, с некоторым замешательством, спотыкаясь на некоторых названиях, Юсуф стал выстраивать мысли в этом направлении и описывать состояние девушки.
— Думаю, она не сможет спать, и это ослабит ее еще больше. От бессонницы я бы дал ей… — Сделал паузу. — Есть несколько лекарств, я не знаю, какое.
— Скажи, что за лекарства и какие у них свойства — достоинства и недостатки. По порядку. Думай, Юсуф, прежде чем говорить.
— Господин, мы подошли к воротам.
— Тогда постучи и, пока ждем, можешь начать.
Когда они прошли в ворота и расплатились с привратником, другой поздний пешеход, шедший к городу позади них, очевидно, передумал. Когда ворота закрылись за ними, он — или она остановился, повернулся и медленно пошел обратно в сторону моста.
Когда они вошли в ворота своего дома, Юсуф наконец вспомнил о соке мака в своем перечне снотворных. Ибрагим запер ворота, пробормотал что-то вроде «спокойной ночи» и направился к своей комнатке.
— Боюсь, мне очень трудно запомнить все это, — покаянно сказал Юсуф. — Буду заниматься усерднее.
— Тебе не нужно заниматься усерднее, — сказал врач. — Тебе нужно слушать.
— Я старательно слушаю, господин, — ответил мальчик. — Всякий раз, когда вы говорите о лечении.
— Слушать нужно постоянно, и не только меня, и нужно думать перед тем, как сказать. Кто-то следовал за нами, когда мы шли от дома Ромеу к воротам. Если я слышал его осторожные шаги, он вполне мог слышать наши слова. Ночь ведь очень тихая. Может, это был безобидный прохожий, может быть, нет. Мы не знаем. Теперь иди спать, мальчик. Ты усердно потрудился и, должно быть, устал. Доброй ночи.
— Ну, сеньор Исаак, — сказал епископ, — я удовлетворил вашу просьбу поговорить с юным Лукой, хотя не представляю, что это может изменить в решении суда. Я лично разговаривал с ним, дважды, при свидетелях, и он не сказал ничего такого, что могло бы убедить суд в его невиновности. Говорил он вам что-нибудь, что могло бы помочь ему завтра в его защите?
— Должен сказать, ваше преосвященство, не говорил, хотя не сказал и ничего такого, чтобы могло бы убедить меня в его виновности. Лука сообщил мне несколько любопытных подробностей, и я хочу ими заняться.
— В этом вы, разумеется, вольны.
— Я беспокою вас в столь раннее время, ваше преосвященство, потому что нашел возможного свидетеля — если не на стороне Луки, то, во всяком случае, на стороне истины.
— Так приведите его, — раздраженно сказал епископ. — Свидетель будет очень полезен.
— Не могу, ваше преосвященство, потому что он лежит, получив серьезную травму, в безопасном месте. Я даже не знаю его имени.
— Объяснитесь, — сказал Беренгер. — И побыстрее.
— Я освидетельствовал его сегодня утром, ваше преосвященство, и есть ясные признаки того, что он поправляется, — сказал Исаак, закончив рассказ о поисках этого мальчика. — Но исход таких травм предсказать невозможно. Если эти яды составлял не Лука, мальчик, возможно, сможет указать на агента отравителя. Если будет повешен не тот человек, тогда здесь находится некто, для кого человеческая жизнь ничего не значит. Дадите мальчику немного времени восстановить умственные способности и память? Возможно, до возвращения Даниеля. Кто-нибудь из них сможет сказать нам многое, чего мы не знаем.
— Может, мне еще выпустить Луку на свободу? — язвительно спросил Беренгер.
— Я меньше всего хотел бы этого, ваше преосвященство. Если выпустите, его схватят либо городские власти, либо толпа, и в любом случае у него не будет никакой надежды.
