— Как это понять — если говорит ему? — спросил Беренгер.
— Он, должно быть, сказал, разве нет? — ответил Пау. — Иначе как он мог узнать? Я не говорил сеньору Луке. Раймон сказал, что я должен это сделать, но я не говорил. Все думали, я рассказываю каждому, что говорится у людей в завещаниях — его преосвященство обвинил меня во лжи и сказал сеньору Хайме, что я, должно быть, рассказывал людям об этих завещаниях, иначе как же люди могли узнать. Но Раймон сказал, что мне нечего беспокоиться, потому что, когда получит свои деньги, поделится со мной, и я тоже буду богатым.
— Какие деньги? — спросил капитан. — Я не знал, что твой друг должен был что-то получить.
— Должен был, — сказал Пау. — Он дал взаймы этому Рувиму, который унаследовал бы деньги, которые сеньор Мордехай хранил для него. Это было правдой, документы хранились в наших архивах, и я нашел их. Сумма была громадной, — сказал он, расширив глаза. — Более…
— Пау, — сказал Беренгер. — Опять ты. Здесь восемь человек, а ты собираешься сообщить нам секретные сведения, большинство из нас не имеет права знать их.
— А, — произнес Пау. — В общем, как только сеньор Мордехай передал бы Рувиму эти деньги, Рувим отдал бы большую часть Раймону, так как был должен ему. Они росли вместе, были большими друзьями. И тогда мы оба стали бы богаты. Ему требовалось многое сделать, потому что ожидалось получение денег, и он оставил на время работу, чтобы сосредоточиться на этом.
— Где он оставил работу? — спросил Беренгер.
— В финке, — ответил Пау. — Экономка и хозяйка были всегда готовы спрятать Раймона где-нибудь, если кто-то станет его искать. Он всем нравился, ваше преосвященство. Понимаете? Раймон никогда не делал ничего дурного.
— Уведите его, — сказал Беренгер. — Может, кто-нибудь постарается объяснить ему, что натворил его друг? Видеть не могу такую глупость в современном мире.
Когда остальные ушли, Исаак обратился к своему пациенту.
— Вы здоровы, ваше преосвященство?
— Здоров, сеньор Исаак. И чувствую громадное облегчение из-за того, что суд над юным сеньором Лукой прошел и его не пришлось передавать гражданским властям для повешения. Несмотря на логику и улики, мне было трудно поверить, что он способен отравить кого-то — хотя бы крысу.
— Думаю, сеньора Рехина тоже чувствует облегчение, — сказал Исаак.
— Конечно. И Ромеу, берущий Луку в свое дело. Очевидно, каким бы хорошим или плохим травником Лука ни был, по дереву он работает отлично. И Ромеу спрашивал, можно ли ему взять Томаса в ученики, поскольку у него, как будто, нет родных — даже я ему не родственник.
— Я слышал этот слух, ваше преосвященство, и надеялся, что вы не сочтете его слишком неприятным.
— Слух этот представлялся полезным, поэтому я не предпринимал шагов, чтобы опровергнуть его, — сказал Беренгер. — Томас славный парнишка, хотя его мать могла быть и получше. Но он исправит свою репутацию. Многие богатые, могущественные люди в нашем королевстве уже сделали это, — добавил он со смехом человека, род которого был древним, безупречным, славным.
— Будете вы судить Иосифа? — спросил Исаак.
— Я передал его городским властям, — ответил епископ. — С меня хватит этого неприятного дела, а они быстро покончат с ним.
— Оно неприятное, ваше преосвященство, — сказал Исаак. — Меня беспокоит, что эти люди были отравлены после того, как я отправил Даниеля на Мальорку выяснить, кто такой этот Рувим. Словно бы я ускорил их.
— Исаак, друг мой, должно быть, мысли о бракосочетании дочери затуманили ваш разум. Отравления начались, когда Иосиф вернулся в этот город, — сказал Беренгер.
— И все-таки мы медлили, — упрямо сказал врач.
— Ничего подобного. Подумайте. Сперва умирает больная, старая женщина, потом инвалид. Завещания вызвали у нас подозрения, хоть мы и шли по ложному следу. Нас сбили с толку порочные мотивы этого молодого человека и его своенравное пренебрежение к жизням других.
— Это так, ваше преосвященство. Он мечтал есть на золоте и одеваться в шелка, — сказал Исаак. — А сила мечтаний молодого человека может быть страшной.
— Капитан спросил его, зачем он составил такой тщательный план, чтобы впутать юного Луку, — сказал Беренгер.
