— Сеньор Мордехай присутствует в зале?
— Да, ваша честь, — ответил Мордехай, поднимаясь на ноги.
— Этот молодой человек, обвиняемый, пытался получить от вас какую-то выгоду благодаря мнимому родству?
— Совершенно никакой, ваша честь, — ответил Мордехай. — Я несколько раз разговаривал с ним после того вечера, но только потому, что вызывал его в свой дом.
— С какой целью?
— Я очень хотел выяснить, действительно ли он сын Фанеты, потому что в таком случае он был бы надлежащим бенефициарием большой суммы денег и значительной недвижимости, которой я владею на правах доверительной собственности, ваша честь. Срок распоряжения этой собственностью истекает очень скоро, и моим долгом будет ее передать.
— Обвиняемый приводил какие-то доводы, дабы убедить вас, что является наследником этого состояния?
— Я вскоре выяснил, что он ничего не знает об этом состоянии, ваша честь. Когда я спросил его о прошлом, Лука сказал, что его родители умерли и что приехать в Жирону его убедили другие люди. Что не считал себя каким-то моим родственником и не ожидал от меня никакой помощи. Что его больше интересовало знакомство с врачом, о репутации которого он был наслышан.
— Очень странно, — пробормотал третий судья. — Вы делали другие попытки проверить эти утверждения?
— Да, — ответил Мордехай. — Я попросил Даниеля бен Моссе, который ехал на Мальорку по делам, выяснить, что сможет.
— И это принесло какую-то пользу?
— Не знаю, ваша честь, — ответил Мордехай. — Насколько мне известно, Даниель еще не вернулся.
Третий судья наклонился к епископу. Все трое немного посоветовались и снова повернулись к залу.
— Есть еще показания для зачитывания относительно этого преступления? — спросил первый судья.
Секретарь наклонился к столу и негромко произнес несколько слов.
— Давайте их непременно заслушаем, — сказал первый судья.
— Это показания Анны, служанки сеньора Нарсиса Бельфонта, должным образом взятые и засвидетельствованные тринадцатого апреля, в которых она утверждает, — заговорил секретарь, — что «вечером девятого апреля, в четверг, после того как я заперла дом, в дверь постучали. Когда я открыла, там был посыльный, он сказал, что пришел с новым лекарством для сеньора Нарсиса, которое прислал сеньор Лука, травник. Когда я хотела пойти за деньгами, чтобы заплатить ему, он сказал, что уже получил плату, и ушел. Он был высотой с мужчину среднего роста и двигался быстро, как юноша. Я не смогла разглядеть его лица, потому что было темно, а на нем был толстый плащ с опущенным капюшоном, поэтому я не могла понять, кто это.
Все это я клятвенно подтверждаю и так далее, Анна, служанка из Жироны».
— Сеньора Анна здесь? — спросил Беренгер.
— Да, ваше преосвященство, — ответила Анна из глубины зала.
— Можете сказать, в чем он нес сверток?
— В одной из этих корзин, ваше преосвященство. Длинных, узких, которые носят на ремне. Ему пришлось запустить в нее руку, чтобы достать сверток.
— Благодарю вас, — сказал епископ. — А что вы заметили в его речи?
— Он говорил, как нездешний, — ответила Анна. — Я подумала, что, возможно, он с побережья или еще откуда-то.
— Хорошо. Есть у нас показания слуги сеньора Мордехая, который открыл ворота?
— Они очень краткие, — недовольно сказал секретарь.
— Тем не менее мы их заслушаем, — сказал первый судья и взглянул на епископа, тот кивнул.
Показания начинались так, как и ожидалось, и поначалу мало чем отличались от показаний Анны. Привратник утверждал, что было поздно, дом был заперт, ночь была очень темная, и шел сильный дождь. «Я хотел заплатить ему, но он сказал, что уже получил плату, и ушел. Я не заметил, ни как он выглядел, ни какого был роста, и вообще ничего в нем из-за дождя».
— Привратник здесь? — спросил Беренгер.
Несколько человек вытолкнули привратника вперед.
— Здесь, ваше преосвященство, — сказал один из них.
— В чем посыльный нес лекарство? — небрежно спросил Беренгер.
— Как и говорила та женщина, в корзине. Одной из тех узких, из которых ничего нельзя достать.
— На ремне?
— Иначе ее носить невозможно. — Кто-то сзади сильно ткнул его в бок. — Ваше преосвященство.
