Аслан оторвался от радиостанции.
– Курт, скажи им, пусть раненых и ещё двоих сюда на грузовике привезут. За нами самолёт пришлют примерно через час. Так что пусть остающиеся там ещё минут сорок постреляют. Как самолёт будет на подлёте, отправим за ними машину.
– Есть, герр лейтенант.
Минут через десять приехал грузовик. Раненых и тело погибшего выгрузили. Боев продолжает дежурить у «дальней» радиостанции, а Курт сорганизовал двоих бойцов обыскать самолёт. Всё ж на нём такие чины крутые летели. Должно чего-нибудь интересного там с ними быть загружено.
От недостроенной плотины сообщают, что британцам подошла подмога. Два лёгких бронеавтомобиля и до роты пехоты. Противник ведёт обстрел из лёгких миномётов. Пока потерь среди своих нет, но от моста приходится постепенно отходить.
Боев кидает взгляд на часы. Полчаса прошло с момента связи с командованием. Полчаса до прилёта самолёта осталось. Надо парням там у моста ещё минут десять продержаться. А то ведь британцы могут бегом оттуда сюда добежать за полчаса. Как раз к самому моменту погрузки в эвакуационный самолёт.
Оба-на. На связь летуны вышли. Они на подходе. Минут пятнадцать-двадцать просят подождать. И просят обозначиться на местности. Чего тут обозначать? Прожектора на плотине так и горят-светят.
Ладно, пора за парнями машины отправлять. Обе. Не дай бог, чего сломается. Минут через пятнадцать, как и было обещано, с востока раздался гул самолётных моторов. Почти одновременно с этим между прибрежных деревьев замелькали фары возвращающихся машин.
Ух ты! Сделав круг над водохранилищем, на посадку заходят сразу две «Каталины» с красными звездами на крыльях. А в небе ещё слышится шум других самолётов. Эскадрилью ночных истребителей в прикрытие прислало родное командование.
Грузиться в амфибии пришлось на надувных лодках, так как место у берега было занято их неудачливой британской копией. Хорошо, что лодки-надувнухи на советских гидросамолётах были моторными. Погрузились быстро, на прощание подпалив британский водно-воздушный агрегат.
Взлетели-полетели. И через час без приключений приводнились на одно из водохранилищ на восточной окраине Большого Лондона.
10–12 июля 1943 года
г. Лондон, Советская оккупационная зона на Британских островах
Сука! Сбежал, сука! Не получилось подловить главного британского фашика. Верховный очень рассчитывал на то, что получится поймать Мосли. Раз уж Гитлера пришлось грохнуть, то хоть этого сэра на скамью трибунала посадили бы. Но…
Опять же весы. На одной чаше – справедливый и правосудный приговор сэру Освальду, на другой – жизни десятков и сотен тысяч наших солдат. Выбор для нормального человека, думаю, понятен. Для нормального человека при таком раскладе в общем-то без разницы, как сдохнет военный преступник – в петле виселицы по приговору суда или сгорит в сбитом самолёте. Если б получилось Мосли поймать, то я бы его заставил сначала капитуляцию подписать. Не получается поймать – будем мочить. Это тоже нормальный и выгодный для нас вариант. Смерть первого лица всегда вызывает неразбериху, а уж на войне от неразберихи до хаоса и катастрофы – полшажка. И нам была очень нужна неразбериха и бардак в Британии, и от хаоса в её управлении я бы не отказался. Потому как… Просчитался я. Да, просчитался.
Думал, что Мосли будет себя вести как Муссолини или Франко. Прёт карта – мы круты, пафосны и безжалостны. Обгадились-облажались – будем искать компромиссы, назад отыгрывать будем, даже прощения просить. Но Мосли повёл себя как Гитлер в прошлом-будущем – в 45-м. Если Германия не может выиграть войну, то немцы недостойны вообще жить. Победа или смерть всей нации! Вот Мосли в подобном духе и вещал, даже в выступлениях по радио что-то подобное высказывал, а не только в узком кругу приближённых. И становилось понятно, что он намерен биться до конца, до последнего солдата, до последнего британца. Оно нам надо? И так уже советских людей полегло на этой бойне… Нет, в Британии-то как раз мы не особо много пока потерь понесли, по сравнению с другими операциями этой войны, особенно по сравнению с 41–42-м годами. Но скоро всё могло измениться. Ага. Скоро основной наш козырь должен был перестать действовать. На время, на две-три недели – с авиацией у нас вот-вот проблемы начнутся. Мы за пару недель вычерпали-истратили почти все объёмно-детонирующие бомбы, что советская промышленность почти за четыре месяца наклепала. Мы, конечно, уже отправили техдокументацию на немецкие заводы, но там ещё только начинают осваивать производство ОДАБов. Так что в запасе у нас бомб только ещё на один хороший авианалёт. Потом всё. И две-три недели нечем будет массированно глушить британскую оборону. Но ведь на ОДАБах свет клином не сошёлся? Не сошёлся – точно. Вот только охрененная интенсивность использования нашей авиации привела к тому, что чуть не шестьдесят – шестьдесят пять процентов авиапарка нашей группировки в ближайшее время надо будет ставить на замену моторов, а процентов двадцать пять – тридцать – вообще списывать по износу планера. Вот и получается: нет авиации – нет господства в воздухе.
