Млять! Если это… Из-за спины голос лейтенанта – командира ДРГ.
– Товарищ генерал-полковник, он в самолёте так же чудил. Говорил, что это у него такое лекарство.
Смотрю на стоящих рядом Идена и Деверелла. Иден сжался, трясётся, жалок. Фельдмаршал закаменел.
– Вы знаете, что это? – спрашиваю британцев.
Мочат. Суки. Встаю, делаю шаг к Девереллу, он пятится и бормочет:
– Какая уже теперь разница. Всё погибло. Так хоть не зря сдохнем.
– Ага, а у самого кишка тонка! Фуллер споры сибирской язвы рассыпает, а ты мученическую смерть принимаешь? Красавчик!
Оборачиваюсь к стоящим поблизости офицерам Смерша.
– Медиков сюда срочно, из противочумного отряда. Сибирская язва! Здесь всё оцепить и никого не выпускать.
Оглядываюсь вокруг. В отдалении, метров двести, стоит двухэтажный особняк.
– Что там?
– Гольф-клуб был. Сейчас пока пусто.
– Туда всех, кто здесь присутствует, заводите. И исполнять всё, что медики скажут. А мы, – я киваю на Идена с Девереллом, – пока пойдем дела доделаем.
Тут рядом связисты уже успели в большой палатке мощный радиоузел развернуть. Завожу в палатку британцев. Забираю у адъютанта папку. Раскрываю её.
– Ну, господа, капитуляцию подписывать будем?
– Мы в плену, – сухо отвечает фельдмаршал. – Мы не можем подписывать капитуляцию.
– Мне похрен! Британия проиграла войну. Слово победителя – закон. Не подпишете вы, я сам за вас распишусь и от вашего имени объявлю о капитуляции Британии. Хрен вы чего потом докажите. Думаете, я дам вам сдохнуть от сибирской язвы? Не надейтесь. Три-четыре дня у нас ещё точно будет. Ваши газеты писали, что я английских младенцев скармливаю голодным белым медведям! Так вот, я вас буду эти четыре дня скармливать медведям. По частям. Уши-пальчики сначала отрежу. И заставлю смотреть, как ими лакомятся голодные мишки. Потом висюльки междуножные отрежу и скормлю. И дальше сам вас буду резать помаленьку, пока обрубки без ног и рук от вас не останутся. А наши врачи сделают так, чтоб вы не сдохли раньше времени. Понятно?
Идена трясёт дрожь.
– Вы чудовище, генерал!
Прокусываю себе губу, струйка крови стекает на подбородок. Оборачиваюсь к Игорю.
– Майор, дайте мой нож. Сейчас и начнём.
Иден пятится от меня.
– Нет-нет, не надо. Я согласен.
– Ну а вы, фельдмаршал?
– Будьте вы прокляты! Давайте вашу бумагу.
– Ну вот и ладушки, а то ломаются тут, как институтки непорченые.
Майор Кулиш вместо кинжала подаёт мне перьевую ручку. Передаю её Идену.
– Прошу, сэр, сначала вы, – и указываю на лежащий на раскладном столе листок с коротким текстом акта о безоговорочной капитуляции Британии.
Расписались оба. Умнички. Конечно, когда-нибудь потом историки-юристы, возможно, будут предъявлять мне за этот беспредел. Возможно, либералы, если они будут в этом мире, будут орать-верещать про нелегитимность такой капитуляции. Пох…! Мне главное – войну закончить. Мне главное, чтобы наши советские люди перестали гибнуть, ну и, по возможности, чтоб и несоветские. И вообще – победителей не судят. И горе – побеждённым.
Но на этом моё выступление не закончено. Киваю Игорю. Разливай. Он достаёт три стопки. Разливает в них коньяк.
– Выпьем, господа, за нашу Победу и мир для британского народа! – и взглядом указываю Идену с Девереллом на стопки.
Выпиваем. Кулиш щёлкает фотки для истории. Отпустило слегка британцев.
– А теперь – сольные выступления, – из-под акта о капитуляции достаю ещё два листка с текстом и раздаю британцам. – Ознакомьтесь. Это ваши радиообращения к народу и армии. Сейчас мы запишем их на магнитофон (кто ж вас до прямого эфира допустит…) и потом сразу прокрутим запись на всю Британию. Самолёты с ретрансляторами уже моторы на аэродромах прогревают.
Читают. По виду – не особо горят желанием озвучивать написанное. Я же взятым у адъютанта ножом разведчика режу яблоко. Закусь к коньяку. И опять прокусываю губу. С ножа отправляю себе в рот яблочную дольку. На ноже остаются кровавые разводы. Так – напоминание-развод британцам, чтоб не расслаблялись.
Молодцы, не расслабляются. Иден просит ещё стопарик. Опрокидывает добавку себе в рот и заявляет о готовности к выступлению. Умница. Начинает зачитывать текст в микрофон.
