• Отдельной ругательной банки заслуживает слово «неправильно». Оно противоречит стандарту организованного скептицизма Мертона. «Неправильно» — это вывод, а не обоснование. Причем неточный вывод. Мы знаем, что в мире почти ничто не может быть верно на 100 % или на 0 %. Любые слова или мысли, отрицающие неопределенность, сигнализируют о плохо откалиброванном убеждении.
• Чрезмерная строгость по отношению к себе. Конструктивная самокритика фокусируется на пользе, которую можно извлечь из опыта. Это позволяет калибровать будущие решения. О недостатке сочувствия к себе говорят, например, такие заявления: «Я ничего не понимаю в отношениях», «Я должен был предположить, что так и будет», «Как я мог так сглупить?»
• Сигналы, что мы слишком щедро редактируем историю, особенно если ее обсуждают в группе поиска истины. Нужно следить, не смещаемся ли мы от фактов к собственной версии событий. Это важно и вне группы (если мы не рассказываем историю исключительно ради развлечения). Нужно задать себе вопросы: «Не стремимся ли мы к тому, чтобы аудитория согласилась с нами? Вообще, не нарушаем ли мы принцип коммунизма Мертона?»
• Распространение на аудиторию конфликта интересов, в том числе нашими собственными выводами или убеждениями. Так бывает, если мы не даем собеседнику времени порассуждать, а сразу просим его совета или сообщаем результат.
• Речевое поведение, которое может препятствовать вовлечению других людей в обсуждение, подчеркивать, что их мнение игнорируется. При грамотно выстроенной дискуссии мы вступаем в нее словами «да, и…». Дружелюбный скептик умеет обходиться без слов «нет» или «но».
Это, конечно, далеко не полный перечень, но он передает общий настрой заявлений и мнений, которые должны нас настораживать. Если мы замечаем нечто подобное, то, скорее всего, теряем из виду истину, уступая предвзятости.
Ругательная банка — простой пример договора Улисса в действии. Мы заранее думаем о возможных будущих неприятностях (в данном случае связанных с принятием решений) и разрабатываем план действий. Как минимум мы обещаем себе сохранять бдительность и принять меры, если заметим, что уклоняемся от поисков истины.
Более высокий уровень «договоренностей» требует более корректного представления о будущем. Нужно точнее сформулировать, к каким решениям мы стремимся и каких хотим избежать. И здесь не обойтись без тщательной разведки.
Разведка: карта будущего[27]
В июне 1944 года десант антигитлеровского альянса высадился в Нормандии. Это была самая крупная морская десантная операция в истории. Ей предшествовали беспрецедентные по масштабам планирование и расчеты. Нужно было учесть массу трудно прогнозируемых факторов. Что, если помешает плохая погода? Что, если будут сложности с радиосвязью из-за рельефа местности? Что, если сильный ветер не позволит парашютистам приземлиться в условленном месте? Что, если помешают морские течения? Что, если войска не смогут соединиться?
Самые разные причины могли сорвать план. В этом случае потери союзников измерялись бы десятками тысяч жизней.
И все эти обстоятельства (как и многие другие) действительно повлияли на проведение операции. Однако высадка в Нормандии все равно оказалась успешной, потому что готовившие ее эксперты отработали максимально возможное количество вариантов развития событий. Конечно, разведка стала частью военного планирования задолго до этой операции. Разумеется, донесения уже не передаются конными вестовыми. Современные армии укомплектованы авиацией, дронами, спутниками. Все это позволяет собирать и обрабатывать информацию, позволяющую прогнозировать, чего можно ожидать в бою.
Усаму бен Ладена уничтожили в ходе операции спецназа. Для этого обязательно нужно было знать буквально всё об особняке, который предполагалось атаковать. Следовало выяснить, например, планы и назначение построек на его территории. Были и другие вопросы. Как могли повлиять на операцию погода и время суток? Кто еще находится в доме и чем он может быть опасен? План действий на случай, если бен Ладена там не окажется? Все эти данные предоставила разведка.
