Как и большинство людей, Лорен Конрад описала эти драматические события как нечто случившееся с ней. Она полагала, что не может их контролировать (за них «отвечал» фактор случайности). Леттерман же предположил, что некоторые происшествия были результатом ее действий. Это предположение могло бы помочь Конрад в будущем, если бы она верно его оценила. Неудивительно, впрочем, что у нее был другой настрой.
Леттерман неожиданно выдвинул полезную альтернативную гипотезу в одном из развлекательных ток-шоу. Такой комментарий был бы уместен, например, в программе Опры Уинфри. Или в других реалити-шоу, гости которых согласны обсуждать серьезные темы.
Так или иначе, Леттерман нарушил законы жанра. Он предложил молоденькой селебрити задуматься о природе ее конфликтов. Очевидно, такой анализ был ей не по силам.
Эта история напомнила мне мою собственную коммуникативную неудачу — разговор с участником покерного турнира о проигрыше с одномастными коннекторами. Он рассказал мне о невезении. Я решила, что ему нужен мой совет, и задала массу дополнительных вопросов. Он же надеялся, что я просто сочувственно выслушаю историю его провала. Пытаясь углубиться в детали, я тоже нарушила «законы жанра». Я поступила с ним как Леттерман с Конрад.
Итак, каждый, кто хочет освоить мышление по принципу ставок, лишь выиграет, если в его жизни будет больше Дэвидов Леттерманов. Однако не все ситуации подходят для поиска истины и не все люди в нем заинтересованы.
Красная или синяя таблетка?
Когда в фантастическом блокбастере «Матрица» Нео хочет узнать, что такое Матрица, Морфеус предлагает ему две таблетки.
— Ты берешь синюю пилюлю — история заканчивается, ты просыпаешься и веришь во что хочешь, — объясняет Морфеус. — Ты берешь красную — остаешься в стране чудес, и я покажу тебе, как глубока кроличья нора.
Нео принимает красную таблетку. Его комфортный мир оказывается иллюзией, которую создали машины, чтобы поработить людей и получать энергию. Его работа и образ жизни, его одежда, внешность, вся его жизнь — это информация, загруженная в его мозг, и электронные аналоги чувств. И, кстати, некоторые герои фильма сознательно выбирают жизнь в матрице — в очень удобной версии мира.
Новые возможности нашего мозга, развившиеся в процессе эволюции, мы использовали, чтобы сделать жизнь более комфортной. Это касается не только бытового, но и психологического комфорта. Мы уверены, что наши установки верны, благоприятные исходы — результат наших умений. Мы быстро находим правдоподобные объяснения, почему неблагоприятные исходы от нас не зависят. Сравнения с другими людьми, как правило, в нашу пользу. Мы отрицаем или, по крайней мере, смягчаем информацию о болезненных для нас событиях.
Жизнь в матрице удобна. Удобен и привычный образ обработки данных, направленный на сиюминутную защиту нашей самооценки. Если мы стремимся к объективному восприятию мира, мы выходим из матрицы. В этом случае мы надеемся, что, пережив период острого дискомфорта, со временем станем счастливее и успешнее.
Но такой компромисс — не для всех: он должен быть результатом свободного выбора, чтобы быть продуктивным и устойчивым. Морфеус не вырывал людей из матрицы против их воли.
Если вы дочитали книгу до этого места, я могу предположить, что вы выбираете красную, а не синюю таблетку.
Мои первые «серьезные» игры в покер стали началом пути к истине. Как и Нео, делая этот выбор, я не знала толком, во что ввязываюсь.
Я жаловалась брату на собственное невезение и изумлялась, как «плохо» играют другие. Все свои проигрыши я объясняла неудачной рукой. Брат же разбирал со мной конкретные руки, объяснял причины моей неуверенности, указывал на моменты, которым я не придала значения, обсуждал мои стратегические ошибки.
Тонкости такого подхода он освоил с друзьями — игроками-аналитиками. Многие из них, например Эрик Сайдел{24}, стали легендами покера. Брат учил меня такому анализу и просил профессионалов обсуждать со мной покер как с равным партнером.
Мне посчастливилось в самом начале карьеры общаться с игроками мирового класса, они стали моими учителями. И если уж я начинала разговор о покере, мне приходилось обсуждать мои стратегические решения. В этом случае нытье о невезении было неуместно, и я фокусировалась на том, где могла допустить ошибки. Правила участия в этой группе требовали концентрации на вещах, которые я могла контролировать (то есть на своих собственных решениях). Все, что было вне моего контроля (везение), не представляло интереса. И, конечно, нужно было отличать одно от другого.
