Ослик радовался разноцветной крыше родного дома больше, чем его растерянный хозяин Джако. Интернациональная бригада справилась с поставленной задачей на «отлично». Антоха руководил крановщиком, Валерка и Глеб гоняли по точкам остальных мужиков.
— Осталось, Джако, только невесту тебе подыскать. И твоему ослу…
— Да, кстати, дай хоть разок прокатиться.
Валерка попробовал лихо сесть на ослика. Сероухий раскорячился, изо всех сил стараясь поддержать статус выносливого животного.
— Ладно…
Валерка решил пощадить ослиное самолюбие и уперся шлепанцами в землю.
Шампанское на стройку привезла Марисоль. Все время, пока на хижину опускали и крепили шатер, она мешалась под ногами у Валерки. Тот даже один раз прикрикнул на нее. Мулаточка со значением засмеялась.
Валерка, отряхнув руки, отозвал Глеба в сторонку и конспиративно прошептал:
— Пока. Обниматься с тобой на прощание не будем, так нужно для секретности. Мы с Маруськой удираем сейчас на Барбуду. Звони, если что…
— Неприятностей у вас не будет?
— Каких?
— С ее отцом?
— С Нельсоном-то? Дак я уже перед ним извинился! Коньячку даже успели вчера по этому поводу с будущим тестем хлопнуть!
Делая вид, что не очень-то и торопится, мимо Глеба прошагала Марисоль. Окинула его томным и одновременно наивным взглядом.
— Ты был тогда такой милый, когда просился в бунгало под душ…
И расхохоталась, сверкая белоснежными зубами.
Капитан Глеб Никитин решил в последний раз прогуляться по городу.
Он почувствовал, что какое-то время ему необходимо побыть одному. Выбирал узкие улочки, обходил стороной магазины, большие перекрестки.
Город готовился к новому празднику. Очевидно, что для его населения следующим по важности после юбилея независимости мероприятием стала предстоящая регата.
Грузовик привез на пыльную площадку перед лоцманским пунктом три живые пальмы. Полноразмерные, пышущие зеленым здоровьем деревья рядком, как морковки, лежали в кузове. Их кудрявые хвосты метра на три свешивались через открытый задний борт грузовичка.
Глеб понаблюдал, как краном пальмы сняли, торчком поставили каждую на жаркую пыльную гальку. Метровые ямы для них были приготовлены заранее. Грузовик уехал, веселый крановщик ловко воткнул деревья, оберегая коричневые комки корней, в землю. Еще один ясноглазый негритенок засыпал грунтом оставшиеся углубления и босыми пятками утрамбовал неровности вокруг каждой из пальм.
«Наверное, это какой-то нечаянный внучок сэра К. Блэкберна. По его стопам пошел, растениями увлекается. А леди Блэкберн о возможности иметь такого симпатичного и жизнерадостного потомка, небось, и не догадывалась…»
Незнакомая прохожая женщина совсем не случайно задела Глеба плечом. Весело обернулась.
— Привет, голубоглазый!
«Конечно же, привет…»
«Кажется, что-то все-таки получилось. Я рад за Валерку, за маленькую Марисоль. И Джой, и король Роб… Они такие славные. Джако…»
Тех прохожих людей, что мелькали перед его глазами, капитан Глеб не замечал. Солнце, послеобеденно остро светившее в глаза, не мешало ему вспоминать…
— Можно ваш автограф?
Глеб вздрогнул. Этого он не хотел и совсем не ожидал.
— Привет! Ты чего грустишь? Такой знаменитостью стал, а все хмурый ходишь!
Примерный папаша Янни по-свойски хлопнул его по плечу.
— Правда это, что в газетах про вас всех пишут? Про короля, про девушку убитую?
— Не знаю, еще не читал.
— И фотографию свою на первой полосе не видел? А новости по телевизору?
Глеб Никитин отрицательно покачал головой.
— А я вас видела. Вы были лохматый весь и грустный…
Маленькая девочка Машка на этот раз вполне объяснимо разговорилась.
— Лохматый? Тогда это не я. Ты меня с кем-то спутала.
— Нет, нет, я вас ни с кем не спутаю! Вы на волшебника из книжки похожи, вот!
И смущенно приставила ладошки к своему курносому личику.
— Ну, если волшебник, то тогда точно я… Спасибо, Машенька, за комплимент!
— Как ты сказал? Повтори, пожалуйста! Ма-шьень-ка?
Английский знакомый почему-то сильно заволновался.
— Да, Машенька. Маша. Зови свою чудесную дочку по-человечески, а то кличешь ее, как собачку приблудную, Машка…
— Ма-шенька! — Янни уже обеими руками восторженно хлопнул Глеба по плечам.
