Дальше было уже совсем неинтересно. Комиссар орал на своего пухленького помощника, грозился утопить в океане идиотов-конвойных и еще очень нехорошо отзывался о человеке, который так неаккуратно доводит до него такие важные новости.
Глеб попрощался и вышел на ночную улицу. Комиссар попробовал было предложить ему услуги официального перевозчика, но капитан Глеб отказался.
— Я немного прогуляюсь. Нервы, знаете ли… А потом — на такси.
Низенькие карибские кварталы, шумные в дневное время, сейчас замерли во сне. На дальних городских перекрестках мелькали огни случайных автомобилей. Шум прибоя почти не доносился до этих обжитых островитянами мест.
С противоположной стороны улицы на Глеба смотрел человек.
Внимательно, спокойно, улыбаясь.
Большой белый человек стоял, опираясь спиной о стену. Но это был явно не Валерка…
Глеб решительно шагнул к немому. Человек отвернулся и пошел вниз по улице. Глеб рванулся и побежал, сокращая расстояние. Немой легко ускорил шаг, завернул за угол и загрохотал там по ночному асфальту большими рабочими башмаками.
Улицы Сент-Джонса со всеми их сюрпризами и проходными дворами немой моряк знал гораздо лучше капитана Глеба, и поэтому преследование прекратилось всего лишь через несколько минут после своего бурного начала.
«Прелестно! Это мне нравится! Нужно будет и завтра помедленней походить по этому городу. Вдруг кто еще полезный клюнет на мою интересную личность?»
Судя по всему, таксомотор, скучающий напротив ближайшего освещенного магазина, ждал именно Глеба Никитина, и он не мог ни в чем отказать такому любезному транспортному средству.
Уступая сильному океанскому ветру, сухие пальмовые листья всю оставшуюся ночь терлись о стены домика. Полнолуние заставляло пение многочисленных лягушек быть похожим на скрип велосипедных педалей. Крики каких-то незнакомых насекомых звучали в темноте звонко, как стук легкого металлического молоточка по воткнутой в землю серебряной спице.
Окна бунгало были распахнуты.
Мелкая тканая сетка закрывала оконные проемы, и такой же легкий полог окружал большую кровать в центре комнаты.
Глеб опять внезапно проснулся.
Голубой лунный свет предельно четко очерчивал прямоугольники оконных проемов.
У одного из окон стоял черный человек.
Он молчал, смотрел на Глеба и держал сложенные руки на груди.
Глаза капитана Глеба закрылись сами по себе. Он быстро нашел этому факту объяснение: «Так надо для конспирации…»
Прищурившись, посмотрел в окно еще раз.
Человек уже был ближе. Белки его пронзительных блестящих глаз сверкали. Резкие скулы отчетливо выделялись на темном лице.
…Когда Глеб Никитин решил все-таки проснуться и кое о чем спросить молчаливого ночного гостя, того в саду уже не было.
Сон пропал. Глеб долго еще ворочался, несколько раз вставал пить холодный апельсиновый сок, немного дремал…
Через некоторое время на землю пролился короткий тропический ливень. Крупные прямые капли минут сорок барабанили по металлической крыше бунгало. Два раза сильно и беззвучно сверкнула вдалеке молния.
Какой прелестный обычай! Оказывается, уставших путешественников на острове Антигуа на рассвете будят обыкновенные петухи.
Все шло по плану. Когда утренний ветер усилился до шума и опять неприлично громко начал скрежетать по крыше высохший до жестяного звона надломленный лист старой пальмы, капитан Глеб Никитин окончательно пришел в себя.
С российскими облаками жить легко. Лежишь себе на зеленой луговой травке у речки, уткнувшись носом в небо, а облака все бегут, бегут… Можно наблюдать за ними долго, хоть весь день, пока не пойдет дождь или не наступит темнота.
В родных краях облака несет ветром с одной скоростью, в одном направлении. И, понаблюдав две-три минутки за одним пушистым созданием, можно точно сказать, когда его край или соседняя облачная каемка закроют солнце.
На Антигуа живут облака-мятежники.
Расположившись на надувном матрасе в скромном тропическом огороде, Глеб Никитин несколько раз в научных целях зажмуривал глаза. Настроившись на плавное чередование света и тени, он каждый раз вдруг обнаруживал, что очередная крохотная облачность подозрительно долго закрывает от него солнце.
