Один из членов комиссии — сухонький сгорбленный старичок — вышел в коридор и на секунду приостановился рядом с ними, сочувственно глядя на Наташу.
— Я полагаю, у вас непорядок в анкете, деточка, — доверительно шепнул он. — Так что не тратьте зря сил… — И поковылял дальше, глядя на толпящуюся молодежь грустными усталыми глазами.
Они оба были похожи на побитых собак. Голова отказывалась верить, а сердце — чувствовать. Как же им жить дальше?
Андрей довел Наташу до ее комнаты. Всю дорогу от института они оба молчали, погруженные в свои мысли. Да и не было нужды в словах. Он каждой клеточкой нервов чувствовал ее состояние и ничем не мог ни утешить, ни ободрить.
— Я хочу побыть одна, — сказала Наташа бесцветным голосом, берясь за ручку двери.
— Хорошо, — потерянно согласился он.
Она переступила порог, глянула на Маринину постель и вдруг истошно завопила:
— Андрюша!!!
Он вихрем ворвался следом.
В одно мгновение, как моментальной вспышкой, он зафиксировал в сознании кровавую лужу на полу и лежащую на койке Марину с бессильно откинувшейся головой.
Одна рука свисала вниз, от запястья тонкой струйкой стекала по пальцам кровь, и капли, отрываясь, падали с жутким блямканьем.
Аккуратная Марина, прежде чем свести счеты с жизнью, поставила у кровати общежитский тазик. Но кровь просочилась сквозь дырявую жесть и растеклась по доскам пола…
— Жгут… жгут надо… — растерянно бормотал Андрей.
После секундного панического ужаса Наташа словно пришла в себя. Она метнулась к Марине, схватила висевшее в изголовье полотенце и крепко стянула ей руку выше локтя, чтобы остановить кровотечение.
— Звони в «Скорую»! Скорее! — крикнула она Андрею, пытаясь нащупать пульс на второй Марининой руке.
Андрей с бешеной скоростью слетел вниз по лестнице и забарабанил в окошко вахтерши.
Та в это время безмятежно трепалась по телефону:
— Я здеся сосисок взяла, ты зайди забери, Катюшке на ужин сваришь… Что некогда? А дите пусть голодное? — Она на мгновение оторвала трубку от уха и с негодованием уставилась на Андрея. — Что колотишься?
— Освободите телефон! — Андрей весь кипел. — Мне надо «скорую» вызвать!
— Вон, автомат висит, — кивнула вахтерша.
— Там самоубийство! — выпалил он.
Вахтерша побелела, быстро нажала рычаг, распахнула окошко и испуганно сунула ему телефон.
— На! Сам говори!.. Господи, и почему это в мое дежурство?..
До приезда «скорой» Наташа и Андрей пытались привести Марину в чувства. Еле заметное биение пульса давало крохотную надежду…
Андрей отчаянно хлестал Марину по щекам, тряс за плечи, кричал ей в самое ухо…
А Наташа изо всех сил растирала похолодевшие ноги, заглушая в груди подступающие рыдания.
— Ну, что здесь у вас? — Молодой врач в сопровождении фельдшера вошел в комнату, опытным взглядом оценив ситуацию. Он приподнял Марине веки, глянул на лужу крови и буднично произнес: — Понятно… Грузить будем, тащи носилки.
Фельдшер медленно отправился обратно.
— Вы побыстрее можете? — нетерпеливо сказал Андрей.
— А в чем дело?
— Человек же умирает! — выпалил он.
— Поспешишь — людей насмешишь. Знаешь такую пословицу? — невозмутимо ответил врач.
Он неторопливо раскрыл чемоданчик, наполнил шприц лекарством и повернулся к Наташе.
— Расстегните ей блузку, девушка.
— Сейчас…
Наташа непослушными пальцами затеребила пуговицы.
Длинная игла впилась Марине в область сердца…
Она застонала и чуть приоткрыла глаза…
— Ну вот… — Врач послушал пульс, сделал еще один укол в вену и процедил сквозь зубы: — Дуреха… Свет клином сошелся на вашем международном, что ли? Дипломатки, мать вашу…
— Вы ее в больницу повезете? — дрожащим голосом спросила Наташа.
— Не бойся, не в морг, — чуть усмехнулся врач.
— Тогда мы поедем с вами, — сказала Наташа.
— А ты ей кто?
— Соседка… по комнате…
— Вот и сиди в своей комнате. У нас без вас забот хватит, — отрезал врач. — Вон пол лучше вытри.
— Надо же ее родителям сообщить, — растерянно пролепетала Наташа.
— А ты ее адрес знаешь?
— Не-ет…
— Сама напишет. Обрадует…
Врач с помощью фельдшера переложил Марину на носилки и велел Андрею:
— Давай-ка, парень, лучше вниз помоги снести.
И Наташа в последний раз глянула на бледное лицо Марины со страдальчески закушенной губой…
