— В чем дело? — недовольно спросил капитан. — Я что, непонятно скомандовал? Выполняйте!
— Уже, — радостно заявил тот, подлетая к столу. — Товарищ капитан! В самую точку! Есть такая Анна Рейзнер — мошенница со стажем, как раз в розыске. И Лолита есть, правда, без фамилии.
— Тоже мошенница? — поинтересовался капитан.
— Нет, проститутка.
— Гм? — Капитан выпятил челюсть. — Ну, урки! Умеют маскироваться!
— Лолита, наверное, все-таки другая, — помявшись, сказал лейтенант. — Проститутка — значит, баба, а наш — мужик. Я точно знаю, вместе в сортир ходили…
— Зелен ты еще, Филимонов, — укоризненно покачав головой, заметил капитан. — Жизни не знаешь. Ну и что, что не баба? Не баба, а проститутка! Только извращенная.
Глаза Сидорова мечтательно заблестели. Куда же пропала медсестричка Светочка?
— Товарищ капитан, — начал Филимонов.
— Лейтенант, — не слушая, перебил его Сидоров. — Смотайся-ка ты все-таки в Контору. Пусть они эти имена-фамилии в списках Интерпола посмотрят.
— Зачем в Контору? Тут в регистратуре есть компьютер.
— Компьютер, — с тоской сказал Сидоров, провожая глазами убегающего подчиненного. Новые методы работы ему не очень нравились. До чего техника дошла — никак этого летеху не спровадишь куда подальше! В регистратуре факс, в регистратуре компьютер. — Интересно, — пробормотал капитан, озвучивая родившееся у него подозрение. — А не в регистратуре ли Светочка?
В тоскливом одиночестве Сидоров выпил еще два стаканчика крепкого сладкого чаю.
— Товарищ капитан! — Лейтенант вломился в ординаторскую и подбежал к столу, сбив табуретку. — Точно!
— Что точно? — устало нахмурился Сидоров.
— Интерпол… картотека… М-м… — Запыхавшийся Филимонов выдавал слова через два на третье.
— Ну? Есть Монте Уокер? Во дела! — шестым чувством угадал недосказанное капитан.
Он ударил себя по коленке и на мгновение зажмурился, предвкушая какое-нибудь поощрение, а то и повышение. Шутка ли, иностранного рецидивиста выцепили, да как — случайно, дедуся какой-то по старой памяти настучал!
— За жабры гада, — хлопнув ладонью по столу, решительно приказал капитан Филимонову. — Вызывай наших. Мерзавца скрутить и перебазировать сам знаешь куда. Я ему покажу, как в российской больнице койко-место пролеживать, дармовую овсянку жрать!
Однако по причине позднего часа дальнейшие действия застопорились до утра.
От Екатеринодара до Кипра — путь неблизкий, и на остров в Средиземном море новый день по понятным причинам пришел несколько позже, чем в кубанскую степь. Впрочем, линия судьбы американского туриста Дона Салливана, одиннадцать месяцев в году работающего на правительство Соединенных Штатов в Национальном агентстве расследований, обещала в самом скором времени соединить эти отдаленные географические точки.
Сначала противным голосом запел телефон.
Восьмой час утра — не лучшее время для пробуждения человека, отчаянно кутившего всю ночь напролет. Дон нырнул головой под подушку и без усилий прикинулся спящим. Уютно сопящая рядом с ним девушка, похоже, тоже притворялась: когда телефон умолк, Дон явственно услышал ее облегченный вздох.
Спустя некоторое, судя по ощущениям Дона, весьма непродолжительное время, проведенное в блаженном полусне, звонок повторился. На сей раз он шел от входной двери: кто-то настойчиво требовал впустить его.
Дон не шевельнулся. Скорее всего, кто-то ошибся дверью: коттеджи были похожи, как близнецы. Владелец не догадался или не потрудился позаботиться о том, чтобы они отличались один от другого, а арендующим домики отдыхающим было не до того, успеть бы за время отпуска сполна насладиться солнцем, морем и другими отдыхающими подходящего пола. Впрочем, Дон самолично устранил недосмотр, в первый же день отпуска установив на плоской крыше коттеджа, рядом с баком для воды, разноцветный флюгер-вертушку: это создавало иллюзию теплого семейного дома.
Дома и семьи у Дона не было с тех пор, как умерла его мама, а это случилось давно. Кэти Салливан не отличалась крепким здоровьем, хотя была на редкость дородной женщиной. Правду говорят, что внешность обманчива: кто бы мог подумать, что толстуха и распустеха Кэти, теряющая волю при виде большого яблочного пирога, держит в неприкосновенности весьма кругленькую сумму! Эти деньги потом помогли Дону получить прекрасное образование.
