— Почему ты вернулась?!
Она улыбнулась чуть виновато.
— Извини, но я подозревала, что Джарет доберется до тебя. А когда он в таком состоянии, от него можно чего угодно ожидать. Я боялась, что ты пострадаешь.
— Тронут твоей заботой, — за шутливым тоном Ганконер попытался скрыть смущение. — Но теперь тебе придется уходить в другой мир. К счастью, отсюда есть еще один выход — на виток дороги пониже. Миры там почти необитаемые. Устроит?
— Выбирать мне особо не приходится.
Запасной выход вел через почти непроходимые заросли, из которых они оба вылезли на дорогу изрядно исцарапанные, с запутавшимися в волосах веточками и листьями. И первым делом увидели Джарета, спокойно сидевшего на придорожном камне.
— Хороши, нечего сказать, — он склонил голову набок и усмехнулся.
Ганконер замер, Эвина сделала шаг вперед, заслоняя друга.
— Да не трону я его, — Джарет поморщился. — А тебе, кузен, советую очень быстро сменить убежище. Не я один знаю о твоей дружбе с этой особой.
— Непременно, — мрачно ответил Ганконер. — Прямо сейчас пойду собирать чемоданы.
От сделал шаг назад и исчез.
— Порой я удивляюсь, как Музыкант умудрился прожить так долго, — Джарет задумчиво вертел в пальцах травинку. — Вероятно, исключительно из-за того, что его не воспринимают всерьез. Но сам он совершенно не способен просчитывать события хотя бы на три хода вперед. Возьмем, к примеру, мир, который он тебе посоветовал. Слишком близко от Перекрестка — это уже минус. Мало того, там живут фейри. Тебя бы заметили очень скоро. Не одни сиды помнят, кто такие боги и как им молиться. Как долго ты продержишься, если тебе начнут приносить жертвы, Сказочница?
Эвина содрогнулась.
— Если дойдет до этого, я просто уйду.
— А потом снова и снова, — покивал с издевкой Джарет. — Такая жизнь, разумеется, пойдет на пользу ребенку. Рано или поздно, вести о жертвоприношениях дойдут до Хранительницы и ей придется принять меры. Эви, только в Лабиринте ты будешь в полной безопасности, в том числе от себя самой. А если ты скажешь, что не рада меня видеть, я тебе не поверю.
— Рада, — Эвина села на камень с другой стороны дороги. — Но сколько мы сможем еще любить друг друга, как сейчас? После рождения ребенка я войду в полную силу. И что тогда станут думать о тебе, Джарет? Фейри будут подозревать, что ты приносишь мне жертвы. Или что я тебя подчинила.
— Думать о проблемах, которые только могут возникнуть, и при этом не замечать настоящих опасностей — как это по-женски, — Джарет фыркнул. — В твоих сказках гораздо больше логики, чем в поступках.
Эвина обиделась.
— А ты слишком самонадеян!
— Возможно, но у меня есть для этого основания. Еще никому не удавалось меня подчинить. Поверь, со временем все успокоятся, привыкнут и перестанут видеть в тебе угрозу, — он подошел и взял Эвину за руки. — Радость моя, давай прекратим бездарно тратить время, которого у нас и так осталось мало.
— Почему мало? — она с недоумением вскинула на него глаза.
— Потому что секс при беременности возможен только до определенного срока, — Джарет огляделся. — Вон там, неподалеку есть подходящее местечко.
Он потянул ее с дороги в действительно очень красивое место. Здесь был летний день, река, лес и скошенный луг со стогами. Эвина, раскинув руки, упала навзничь в душистое сено. Джарет задержался, устанавливая над стогом магический купол защиты, потом сбросил куртку и упал рядом.
— Подожди, — Эвина придержала его за плечи. — Слушай!
— Что? — не понял Джарет.
И тут он услышал. Внутри него зазвучала мелодия — короткая, но очень необычная. Эвина неотрывно смотрела ему в глаза.
— Запомнил?
— Это твое имя?!
Он тихонько повторил мелодию. Эвина вздрогнула.
— Да, теперь ты сможешь меня остановить, если я… вдруг…
— Полагаю, теперь я могу и еще кое-что, — он пропел ее имя с такой интонацией, что Эвина задохнулась и покраснела. — Ага, я так и думал!
— Джарет, прекрати! Я не для этого тебе открылась! — она попыталась зажать ему рот, но он со смехом перехватил ее руку.
— Почему нет? Только представь себе, какие интересные возможности перед нами открываются!
«Теперь я уже не смогу уйти, — подумала Эвина, — Ну и пусть. Все равно жить без него не имеет смысла…» А потом мысли закончились.
