Ли упивалась насмешками и упреками:
— Ты ведешь себя как настоящий головорез. А я думала, что имею дело С джентльменом.
Эс-Ти не стал спорить. Только положил руку на шею Мистралю и молча пошел дальше. Возбуждение, вызванное происшествием в Небесном Прибежище, покинуло его.
* * *
Голубка — доверчивая и простодушная — с белокурыми волосами, волнами спадавшими на спину, ждала их.
— Вы уезжали. — Она положила руку на рукав Сеньора. — Леди Ли права… вы ездили туда?
В «Двойном эле» по-прежнему было шумно: в зале толпились извозчики, прибывшие недавно. Сидевшие за столом жадными глазами рассматривали Голубку.
— Не пройти ли нам наверх? — Эс-Ти взял Голубку за локоть. Ли пошла за ними. Он направился к спаленке, которую Ли пришлось разделить с Голубкой.
Как только дверь закрылась, Голубка схватила его за обе руки.
— Леди Ли права, да? Вы снова ездили в Прибежище!
— Я не собирался объявлять об этом во всеуслышание.
— Вы и правда ездили! — воскликнула Голубка. — Что сказал господин Джейми? Он вас видел?
Эс-Ти швырнул на стул шляпу и седельные сумки, снял портупею.
— Полагаю, он меня все же не узнал.
— О! — Казалось, Голубка немного разочарована. — Вы прокрались незаметно?
— Не совсем.
Голубка прижала руку к губам.
— На вас была эта маска?
Улыбнувшись, он приложил маску к лицу. В освещенной несколькими свечами комнате она преобразила его — сделала таинственным и странным. Его глаза чуть поблескивали в глубине вырезов: может быть, он наблюдал за одной из них, а может — за обеими.
— Я видела такую на рисунках. Это маска грабителя с большой дороги.
— Не всякого грабителя, любовь моя.
Голубка восприняла это сообщение с изумлением. Ли была не слишком высокого мнения о ее сообразительности, но истина дошла до Голубки с поразительной быстротой.
— Сеньор дю Минюи! Вы — это он! Вы и правда — он?
Он отвесил ей глубокий поклон.
— Я и понятия не имела! — вскричала Голубка. — И вы приехали наказать господина Джейми? Вы хотели этого с самого начала? Какой же вы храбрый! — Она опустилась в кресло, с обожанием глядя на него. — Каким храбрым надо быть, чтобы сделать это для нас!
— Удивительно неразумно, — пробормотала Ли.
Он бросил на нее мимолетный взгляд. Потом улыбнулся Голубке:
— Для меня честь служить вам, красавица.
Голубка стала перед ним на колени, поймала его руку, прижала к губам и поцеловала.
— Спасибо. Вы такой хороший.
Ли ожидала, что он по крайней мере будет недоволен и смущен такими излияниями. Но нет. Позволил Голубке прижиматься к его руке, отведя ее длинные волосы.
Ли отвернулась. Глупец! Купается в этом дурацком обожании.
— Когда вы наконец закончите? — спросила Ли. — Могу ли я узнать у вашего высочества, нашлось ли в вашем плане место для солдат короля?
Он поймал руки Голубки и помог ей встать.
— Чилтон не обратится к властям.
— Вот как? — Ли наблюдала, как Голубка смущенно взирает на него, отбросив светлую прядь кудрей. — Вы не можете быть в этом уверены.
— Солдаты? Вам не следует опасаться за мою голову.
Голубка все еще не отпускала его. Он посмотрел на нее, мягко улыбнулся и пожал ее пальцы.
Ли почувствовала, что краснеет. Что-то у нее внутри болезненно сжалось при виде того, как он нежно обращался с Голубкой, будто они были любовниками. Голубка — это именно то, что ему надо: беспредельное обожание, — хотя всего неделю назад она лила ему в ухо то, что считала кислотой. Фат! Неисправимый фат!
— Уже поздно. — Ли задула свечи.
— Я понял — меня просят уйти, — сказал он в темноте. — Доброй вам ночи, demoiselles[55].
Когда дверь за ним закрылась, Ли быстро разделась и легла в кровать, повернувшись лицом к окну, боясь, что Голубка случайно к ней прикоснется, пока будет укладываться.
Долгое время Ли неподвижно лежала на самом краешке кровати, слыша, как Голубка устраивается поудобнее, поворачиваясь с боку на бок, пока ее дыхание не приобрело размеренного ритма.
Ли уткнулась лицом в подушку и попыталась превратить свое сердце в камень.
