На протяжении трех недель и трехсот миль по многу раз на дню Эс-Ти думал о том, что она сказала.
«Вы докучаете мне. Вы беспокоите меня».
«Вы — обманщик».
Немо летел рядом, а он с рассвета до заката скакал на Мистрале. Через каждые три часа пересаживался на вороного, названного Сирокко. По дороге он научил обеих лошадей слушаться его руки, останавливаться с поводьями и без них, отступать назад, идти рысью и галопом. По утрам в течение трех часов, прежде чем пускаться в путь, он обучал одного Мистраля.
Чувство равновесия его не покинуло. Чудо не исчезало, и он стал привыкать к нему, не думая о возможных последствиях.
Теперь он без страха мог обдумывать дальнейшие действия.
Итальянец, француз и испанец, учившие Эс-Ти верховой езде, утверждали: множество лошадей создает наездника, один наездник создает лошадь. В своей жизни он ездил верхом на сотнях лошадей, но после Харона ему впервые попалась лошадь с таким же природным чувством равновесия и сообразительностью. Тренировки Мистраля наполняли его радостью. Со страстью и одержимостью обучал Мистраля фигурам поворота, добивался, чтобы тот аккуратно и одновременно поднимал передние ноги; потом научил его выбрасывать задние ноги, когда ударял его прутом по брюху.
Вороной Сирокко оказался честным флегматичным животным, которого трудно было заставить двигаться. Главной заботой Эс-Ти стало справляться с собственным нетерпением. Иногда вместо серьезных уроков он проводил утренние часы за игрой, показывая серому негодяю те же штучки, которым он обучил слепую французскую кобылу, или просто стоял рядом с Мистралем и почесывал ему холку.
Именно в эти спокойные минуты Эс-Ти вспоминал слова, сказанные Ли: «Вы докучаете мне. Вы беспокоите меня. Вы — обманщик».
Он оставил ее в городишке Рай и поехал один. Это напомнило отъезд рыцаря в поисках приключений: убьешь дракона — завоюешь даму.
Сумеет ли он завернуть ее в драконьи шкуры? Накормит ли ее драконовым супом? Построит ли ей замок из костей дракона?
Пусть тогда попробует говорить, что он обманщик.
* * *
Преподобный Джеймс Чилтон, может, и называл это место своим Небесным Прибежищем, но уже немало столетий оно известно всем как Фелчестер. Сначала это было укрепление римлян. Норманнские французы не сочли нужным выстроить здесь замок, но еженедельная ярмарка и брод через реку не позволили этому местечку умереть до пятнадцатого столетия. Оно дождалось удачи: какой-то его уроженец отправился в Лондон, разбогател и вернулся обратно. Этот гордый горожанин построил через реку каменный мост, обеспечив дальнейшее существование города Фелчестера.
Все это Эс-Ти узнал от Ли. Неожиданным оказалось очарование этого городка, умостившегося у подножия огромной горы — между ее уступами и рекой.
В своей остроугольной шляпе и плаще из толстой шерсти Эс-Ти чувствовал, что привлекает к себе внимание. Похоже, что все туристы, посещавшие образцовый город преподобного Джеймса Чилтона, одевались в священнические одежды и носили с собой псалтырь, а не шпагу.
— Видите, — я стараюсь, очень-очень сильно, — говорил мистер Чилтон. После часа пылкой лекции его сильно напудренные рыжие волосы торчали во все стороны. — Джентльмены, я с вами честен. Мы не можем ожидать рая на земле. Но теперь я хочу, чтобы вы осмотрели наш маленький дом. Пожалуйста, останьтесь у нас на ночь — и добро пожаловать. Любой укажет вам, где находятся спальни для гостей.
Гости-священники стояли кругом, кивая и улыбаясь. Чилтон с особой приветливостью улыбнулся Эс-Ти, протягивая ему руку. Несколько мгновений он, не моргая, глядел прямо в глаза Эс-Ти.
— Я так рад, что вы заехали, — сказал он. — Вас интересует филантропия, сэр?
— Я здесь из любопытства, — ответил Эс-Ти, не желая дать повода к просьбам о пожертвованиях. — Я могу где-нибудь поставить мою лошадь?
— Конечно, вы можете отвести ее в конюшню. Но вам придется самому за ней ухаживать. Это наше правило здесь. Каждый должен крепко стоять на ногах. Вы увидите, что все здесь очень услужливы и внимательны, когда в этом есть нужда. — Чилтон кивнул в сторону шпаги Эс-Ти: — Попрошу вас оставить это тоже в конюшне, любезный сэр. На наших улицах нет необходимости в этой вещи. А теперь… я должен предоставить вас самим себе и заняться подготовкой к полуденной проповеди. Приходите, пожалуйста, на чашку чая в дом священника через час. Потом, надеюсь, вы будете с нами присутствовать на богослужении, и мы еще поговорим.
