— Ли, куда ты пойдешь? — Она казалась черным силуэтом на фоне огня. Он совсем не увидел ее лицо.
— Не знаю, — сказала она.
— У тебя есть какая-нибудь семья?
— Двоюродная сестра. В Лондоне.
— Как ее зовут?
— Клара Пэттон.
— Езжай туда, — сказал он. — Я найду тебя.
— Зачем? — спросила она.
«Потому что я жить не могу без тебя. Потому что я люблю тебя. Потому что не может все так кончиться». Но сказать всего этого он не мог. Он вдруг возненавидел все эти лживые фразы, которые говорил столько раз в жизни.
— Я должен это сделать, — яростно ответил он.
— Глупый, — Голос ее почти не был слышен за шумом огня.
— Я должен найти тебя снова. Я не отпущу тебя… Не могу… Это невозможно. — Он говорил беспорядочно. — Мой отъезд. Теперь. Именно так. Я что-то придумаю.
— Что? — В ее голосе звучала странная нота. — Какой-нибудь особый сигнал? Две свечи на окне, когда будет безопасно встретиться в саду?
Будущее открылось перед ним, как пропасть. Он чувствовал, что тонет, беспомощный, ошеломленный тем, как плеснула она это ведро ледяной воды в его обгорелое лицо. Он все это видел, он все это так прекрасно знал, эти свидания в саду. Однако теперь радостное волнение имело горьковатый привкус, романтическое приключение превратилось в наказание.
— Нет, не так, — сказал он. — Так не будет никогда. Это не для нас.
— А тогда как?
Он сжал правую руку в кулак. Почувствовал ожог.
— Солнышко… пропади все пропадом…
Плотная волна дыма плыла к ним. Эс-Ти зажмурился от едкой хмари. Приступ кашля снова согнул его вдвое. Отдышавшись, он увидел, как устанавливали около здания пожарную помпу. Команда мужчин направила колеблющуюся водяную струю в окно, а остальные таскали ведра, заполняя пустеющий резервуар.
— Слишком поздно, — произнесла Ли, вытерев рукавом глаза.
— Они могут… может быть… спасти крылья, — с трудом выговорил он, комок стоял в его измученном горле.
Она пожала плечами.
— Не имеет значения. Все это ушло в прошлое.
— Ли…
Теперь в свете зарева он хорошо мог ее разглядеть: снова у нее был этот выжидающий вид, немного приподнятый подбородок, слегка приоткрытый рот.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Ты запомнишь это?
Выражение ожидания исчезло. Она печально улыбнулась.
— Я запомню, что ты это сказал.
— Я говорю правду. — Голос его сорвался.
Подняв ведро с водой, она собралась уходить. Паника охватила его. Он схватил ее за руку:
— Ты поедешь к своей кузине?
Она подняла на него глаза. Не с ожиданием, не с вопросом, не несчастные, признавшие поражение. Ее взгляд был как блеск сабли.
— Не уверена.
Он выдержал ее взгляд, отказываясь сдаться, признать поражение, назвать это концом.
— Тогда куда ты еще можешь поехать?
— С тобой.
Она произнесла это просто. Очень тихо.
Среди рева огня и дымного марева, жары и едкого запаха и горького вкуса он нашел то, что ускользало от него всю жизнь. И пришло. Как порядок, ничем не украшенное, без ленточек и побрякушек, без маскировки и ненужных мелочей.
Она не сказала, что любит его. Ей не надо было это говорить. Двумя словами Ли смирила его.
Она напряженно наблюдала за ним: гордая и суровая, богиня с пламенной душой. Ее взгляд предлагал и требовал одновременно, просил о правде, призывал к честности.
— Я не могу взять тебя с собой. Подумай о Макуордере и его ищейках, идущих за мной по пятам. Как я могу взять тебя сейчас с собой?
— Я не боюсь.
— Подожди меня, — убеждал он, — я тебя найду. Я… придумаю какой-нибудь выход для нас.
Она склонила голову. В этой покорности он прочел презрение, и оно потрясло его, разбило его сердце. Ему стыдно коснуться ее. Все его прошлое, все безумства… встали перед ним. Она предлагала ему счастье, а ему нечего было дать взамен, кроме фантазий.
Раньше фантазий всегда хватало. Никто не спрашивал с него большего.
— Это будет недолго. Эта суета скоро успокоится.
Ли подняла глаза и поглядела сквозь него. Она презирала его обещания.
— Я придумаю способ! — Он закинул голову, прислонился к дереву и смотрел, как летят в ночном небе искры, мигая в голых ветвях. — Верь мне, только верь в меня!
— Это не то, что я должна тебе дать, — сказала она, и голос ее больше не был спокойным. Он дрожал, выдавая ее чувства. — Я не могу быть для тебя девицей для спасения. Я не могу быть твоим зеркалом. Я только могу пойти с тобой, если ты меня позовешь.
