– Вальтер, – крикнул я. – Ты фонарь случайно не захватил? Ни черта же не видно. Он остановился.
– Так. С этого момента тихо. Мы в приграничной зоне.
– Понятно.
Мы двинулись дальше. За спиной всё время хлюпала вода. Я постоянно спотыкался о камни, терял равновесие. Сумка мне мешалась. Ремни натирали плечи. Короче, через десять минут я попросил отдыха. Вальтер мне отказал под предлогом, что я якобы так ещё больше устану.
– Долго ещё? – простонал я.
Ответа не последовало. Эх, если бы мы шли хотя бы по полю. Как бы легко и комфортно было бы нам! Идёшь по прямой. С каждым шагом сокращаешь расстояние до пункта прибытия. А тут! То налево, то направо. То вниз, то вверх! Я вымотался как верблюд после трёхнедельного забега. А Вальтеру хоть бы хны! В общем, решил я всё-таки остановиться.
– Всё! Стоп! Давай передохнём!
– Тихо, ты! – огрызнулся он. – Слышишь, какое эхо?
– Вальтер, да кто нас тут услышит? Таких сумасшедших, как мы, здесь больше нет.
– Я тебе сказал молчать, – шикнул он. – Стой спокойно, отдыхай.
– Я присяду.
– Нет, не садись. Потерпи, немного осталось.
– Сидеть-то почему нельзя?
– Всё, отдохнули, пойдём! – он двинулся вперёд.
– Дай хоть минутку постоять, – крикнул я. – Эй!
Но он не ответил. Что делать, пошёл за ним. Минут через тридцать, после крутого подъёма, который совершенно выбил меня из сил, Вальтер прошептал.
– Пришли. Я вгляделся в темноту.
– Что это?
– Он здесь живёт.
– В этой конуре? – я указал на неё пальцем. Скрипнула дверь. В глаза ударил свет.
– Кто там? – услышали мы старческий голос.
– Мы, отец, – отозвался Бааде.
– А, ну, заходите, – в проёме появилась человеческая фигура.
Переступили порог. Жилище состояло из крошечной комнатки без окна. Одна кровать, стол, всё.
– Располагайтесь, – проводник показал куда-то на пол.
Он был какой-то весь помятый, лохматый. С рассечённой бровью. Неровное лицо покрыто пепельной щетиной. Глаза где-то там, в черепе, их почти не видно.
– Вода? – он с завистью посмотрел на наши рюкзаки.
– Я в багажнике оставил вам один такой, – сказал Вальтер. «И я немного», – злорадно подумал я. Старик кивнул и вышел.
– Скоро приду, – сказал он.
Вальтер снял свой рюкзак. Мои руки выскользнули из ремней, тело ослабло, и я повалился на кровать.
– Вообще-то это его постель, – заметил Вальтер.
Я сполз с кровати и лёг на пол. Как хорошо! Ноги и плечи гудели. Я закрыл глаза. Сознание отключилось.
– А! Что? – я с трудом разлепил глаза.
– Пойдём, нам выходить, – сказал Вальтер.
– Сейчас, – я повернулся на бок. Он стал трясти меня за плечо.
– Поднимайся.
– Да, да. Он сильно толкнул меня в бок.
– Да что такое? – я поднялся, прикрывая глаза рукой от света.
– Вставай, нам выходить.
– Куда? – я стал растирать глаза.
– Да, далеко ты с ним не уедешь, – захихикал старик. Смех его был какой-то свистящий. Вальтер вздохнул.
– Если только плетью его гнать, разве что.
– А что ты с ним хочешь сделать? – спросил проводник. – Дорого его не продать. Эти слова вырвали меня из объятий морфея.
– Кого это ты собираешься продать?
– Никого. Вставай. Я поднялся.
– Который час?
– Одиннадцать, – Вальтер одел рюкзак. – За два часа мы должны добраться до границы. Так что, давай быстрее. Я хрустнул суставами. Спина от лежания на полу нестерпимо ныла.
– Опять пешком? – спросил я, не особо надеясь на отрицательный ответ.
– Можем верхом на тебе, – крякнул старик. Я презрительно посмотрел на него. Такие шутки мне не понятны.
– Пора, – проводник открыл дверь.
Мы вышли в темноту. Сон быстро исчез под воздействием ночного холода. В отличие от нас, наш следопыт шёл налегке, и лично мне было очень тяжело угнаться за ним. Я шёл последним и с каждым шагом всё больше и больше отставал от них.
– Эй, – шёпотом позвал я. – Вы можете скорость сбавить? Вальтер оглянулся.
– Иди впереди меня.
Так я стал идти вторым. Это было ещё более тяжким испытанием. Вальтер постоянно дышал мне в затылок.
– Привалы будут? – спросил я его.
– Раза два остановимся, – ответил он.
Я про себя выругался. Не могла эта грёбаная цивилизация оставить потомкам хоть одного мула!
Мы шагали по узкой тропинке. Благо, она шла под уклон. Иначе я бы не знаю, как сумел по ней передвигаться. Дыхание стало сбиваться. Я заглатывал холодный воздух, отчего горло стало немного побаливать. Хрум, хрум. Хрум, хрум. Я постоянно выпадал из того ритма, который задавал наш провожатый. Но, сделав над собой усилие, я всё-таки поймал этот ритм, и мне стало немного легче. Я понял. Если я не перестану думать о сложностях пути, я не дойду. Свалюсь тут без сил. И этот грязный старикан первым предложит сделать из меня солонину. Я поднял глаза. Горы чёрной массой окружают нас. Такое впечатление, что мы идём по дну большого чугунного котла с зазубренными стенками. А вверху… пронзительно-синее, нет, иссиня-чёрное небо искрится звёздами. Никогда не видел его таким. Да и откуда мне, городскому жителю знать, что это такое? Глубокое, таинственное. Сверкающее не звёздами, нет, а драгоценными камнями, нанизанными на невидимые нити созвездий. Могут ли сравниться с ними те размытые мутные точки, которые иногда видны сквозь смог и свет фонарей? И Млечный путь здесь видится не бестолковыми разводами, а искрящимся мелким песочком, любовно рассыпанным на чёрной скатерти.
