Они стояли и тихо постанывали, вторя ветру, наплевавшему на человеко-машинный улей, гудящий внизу. Глядели на просыпающуюся над горизонтом Луну и надеялись, что она хоть раз услышит их грустную песнь, разносимую ветром на многие мили вокруг, сжалится и заберет их к себе, в безмолвную пустыню, где они смогут тихо о чем-то мечтать и глядеть на чистые как слёзы звезды, горящие в безмерном пространстве.
О чем это я? Я очнулся, еще раз взглянул за стекло, и наконец-то понял, что попал в то самое светлое будущее, о котором мечтали философы и фантасты; к которому стремились ученые и политики и на которое им даже краешком глаза не удалось взглянуть. Не говоря уже о том, чтобы его приблизить. А я, дорогие мои, здесь, в этом великолепном мире, а не в том – измученном войнами, болезнями, стихийными бедствиями и терроризмом.
У меня закружилась голова. Будь я на ногах, я бы непременно свалился от нагрянувшего счастья, но меня крепко держали и несли неизвестно куда вслед за черной кошкой Лирой, которая слушает всякие там двери, которые неизвестно что могут наговорить про приличных людей, благо их никто не слышит. (Никто? А может только я?)
В этот самый момент, развеяв мои мечтания, по стеклу, прямо у меня над головой, а точнее перед моим благородным носом, пробежала какая-то когтистая мерзость, с присосками на подушечках лап, очень похожая на крысу, только больше размером и намного отвратительнее.
Её маленькие глазки уставились на меня и, опознав во мне потенциальную жертву, крыса стала ожесточенно грызть стеклянную перегородку своими многочисленными зубами. Возможно от неожиданного знакомства, или от тех бурных чувств, которые пыталась выразить эта, с позволения сказать, мышка, я как чувствительная барышня упал в обморок.
Когда очнулся, подумал, что этот город может быть так прекрасен только с высоты и, если я ознакомлюсь с ним из окна автобуса, то ничего не потеряю (из частей тела конечно!).
Я лежал и вдруг услышал голоса. Один из них принадлежал Лире. Кто-то хриплый спросил:
– Ты выяснила кто он?
– Нет, Ваше Сиятельство.
– Как быстро ты попала в комнату?
– Через пятнадцать минут после вашего сигнала я была там.
– Значит, он был там не больше получаса.
– Да, это максимум.
– Он что-нибудь предпринял?
– Да! – это уже я. Они видимо не ожидали, что я их слышу.
– Что же?– спросил властно хриплый.
– А вы собственно кто такой, чтобы мне вопросы задавать?
Раздался какой-то булькающий звук. Возможно, он поперхнулся моей наглостью.
– По какому праву вы задержали меня, даже не предъявив обвинения?
Он дико взревел. Внезапно меня подбросило вверх, и я очутился перед лицом… (лицом? Ну, хорошо, пусть это будет лицо) огромного «человека».
– Что ты делал там?!?– я беспомощно болтался в воздухе, пытаясь сообразить, что ему ответить.
– Ну, как вам сказать?
– Как можно точнее,– он улыбнулся на все свои сто пятьдесят четыре белоснежных зуба, если я правильно успел сосчитать.
– Вам никто не говорил, что у вас чудесная улыбка?
Чудовище подкинуло меня метров на пять как волейбольный мячик. Во время полета, про себя я согласился с одним знакомым архитектором, помешанным на высоких потолках, что высота помещения семь метров – это круто, и даже не предел. Приземлившись, я вновь оказался в объятиях своего воздыхателя.
– Ты будешь говорить?– прорычало Его Сиятельство.
– Да, – промямлил я, сознавая, что храбрость отнюдь не отличительная черта моего характера.
– Хорошо,– меня опустили на пол.
Я поводил плечами и огляделся. На широком прозрачном столе, заваленном кучей бумаг, рядом с большим глобусом и миниатюрной настольной лампой сидела Лира и лизала лапку. Я присел на прозрачный стул подле стола и продолжил осмотр. Кабинет был просто огромный, с одной прозрачной стеной позади стола и настолько же прозрачным потолком, за которыми искрилось золотниками звезд безоблачное черное небо.
Я могу представить, как дрожат коленки у подчиненных Его Сиятельства, когда они входят в этот зал. Насколько же их должно давить это пространство? Прямо перед тобой на фоне неба восседает босс за своим неприступным, как цитадель, столом, над ним раскинулась лазурь стратосферы; сияет начищенный пол, по правую руку отсвечивают стеклом исполины-стеллажи, набитые книгами, с другой стороны на всю стену – карта мира до самой последней кочки. Жуть! Люди, наверное, в обморок падают.
