— Я чувствую себя Генри Хиггинсом, — признался он как-то, отвозя ее домой после занятий, — глядя, как моя маленькая цветочница превращается в прекрасную леди.
— Не сказала бы, что потеть в классе аэробики — то же самое, что превратиться в леди, — возразила она, отбрасывая со лба все еще влажный после душа локон.
— Но ты меняешься. — В голосе его слышалось едва ли не сожаление. — Каждый день ты становишься еще чуть-чуть более похожей на твою бабушку в молодости. Наверное, потому что ты столько времени проводишь с ней.
— Правда? — Оливия откинулась на сиденье. — А я все еще не верю, что это я. Хотя не думаю, что сняться в рекламном ролике — это такое уж большое дело.
— Ты еще будешь удивляться. — Эндрю свернул с шоссе. — В Голливуде известность — это все. Ты — давно утерянная и вновь найденная внучка Вероники Голд; все, что ты будешь делать, привлечет внимание. Плюс к тому, это ее первый и, возможно, единственный рекламный ролик. Помнишь весь тот шум, когда Майкл Джексон сделал себе рекламу?
— Конечно. Но у него же был пожар на съемочной площадке.
— Между тобой и Вероникой такие теплые отношения, что нам пожар не понадобится.
Выглянув из окна, Оливия поняла, что они не в Пасадене.
— Эй, куда мы едем?
— Сюрприз, — ухмыльнулся Эндрю.
— Ах ты дьявол! — Она встретила его страстный взгляд.
— Не такой уж сюрприз. — По лицу его пробежала тень. — Я стараюсь соблюдать наше соглашение, Оливия. Буду ждать, пока не настанет нужное время. Поверь мне, это нелегко… Ну, вот мы и приехали. — Он остановил «порше» перед элегантным фасадом магазина, на котором значилось название хорошо известной косметической фирмы.
— Мне надо купить губную помаду? — догадалась Оливия.
— Попытайся угадать еще разок.
— Может быть, тебе самому надо купить губную помаду?
Игриво схватив за плечи, он прижал ее к сиденью.
— Думаешь, тогда я буду выглядеть прехорошеньким?
— Но я же не знаю, до каких странностей доходят здесь, в Голливуде, — поддразнила она. — Может быть, ты пишешь памятные записки секретарше губной помадой.
Он прильнул к ее губам, и на мгновение она обо всем забыла, наслаждаясь волшебным ощущением близости. Его язык нежно исследовал ее рот, в то время как руки соблазняюще обхватили грудь.
Оливия, тихо застонав, прильнула к нему в тесном объятии. Тотчас же она ощутила, как в сдержанном джентльмене проснулся страстный мужчина.
— О Господи. — Он оторвался от нее задыхаясь. — Если бы не белый день да если бы у нас не была назначена встреча…
— Знаю… — Но на самом деле она понятия не имела, о чем он говорит. — Какая встреча?
— Урок макияжа. — Эндрю погладил ее по волосам. — Когда приходится смешивать бизнес с удовольствием, всегда трудно.
— Макияж? — Оливия с неохотой осознала, что у него долг одерживает верх над желанием.
— Ну, все то, что ты мажешь на лицо.
Она засмеялась.
— Знаешь, о чем я подумала? Когда я была маленькой, одна из моих приемных сестер решила изменить внешность с помощью косметики на свой день рождения. Помню, как я за ней наблюдала и как ей завидовала.
— А теперь твой черед.
Выскользнув из машины, Эндрю помог ей выйти и проводил Оливию в салон.
Там она узнала от манерного молодого человека, что и на ее коже имелись недостатки, о которых она не подозревала: поры нуждались в чистке, брови нужно было выщипать и так далее.
— И все же, — с неохотой признал специалист, сделав свое дело, — вы похожи на богиню.
Внимательно посмотрев в зеркало, Оливия раскрыла рот от изумления. Там отражалась возвращенная к жизни Вероника Голд в молодости. На мгновение у нее возникло странное ощущение нереальности, как если бы она наблюдала за собой со стороны.
— Ты уже не очень похожа на учительницу, — задумчиво молвил Эндрю.
— А ты не очень-то похож на фермера из Гранта в Небраске. — Она скорчила ехидную рожицу.
Эндрю глянул на часы.
— Я обещал твоей бабушке, что мы вернемся к пяти. Нам пора.
— А почему бы нам не позвонить и не сказать, что мы задерживаемся? — предложила Оливия. — Можно позволить себе нечто невероятное, например, пообедать в Макдональдсе?
Эндрю заплатил мастеру, прикрыв счет от любопытных глаз Оливии.
