Прими день грядущий - страница 169

Рурк спешился, держа наготове ружье. Никогда еще он не выглядел таким яростным и всемогущим.

– Бросьте оружие, – приказал Рурк Харперам. – Я вас не убью, если вам хватит пяти секунд, чтобы скрыться с моих глаз. До заката солнца вы должны покинуть этот округ.

Харперы без колебаний бросили ружья на землю и скрылись в лесу.

Рурк тяжело вздохнул, затем осмотрелся по сторонам и направился к Бенжамину. Он взял мальчика на руки, поцеловал его в холодную щеку и подошел к Люку.

– Сын, – убито произнес Рурк. – Что я могу сказать тебе в утешение? Что я могу сделать?

Люк принял у него из рук мальчика, чувствуя, что внутри все разрывается от горя, и, обливаясь слезами, зашагал к дому. Пройдя несколько шагов, он остановился и оглянулся как раз в тот момент, когда упала последняя балка в конюшне.

– Ты можешь помочь мне похоронить моего мальчика, Па, – просто сказал Люк.

Тик-так…

В доме стояла полная тишина, нарушаемая только размеренным ходом часов над камином. Женевьева задумчиво смотрела на этих безмолвных свидетелей всей ее жизни в Америке. Маленькая, величиной с полпенни, луна видела яркие триумфы семьи Эдеров и их страшные разочарования, радости и трагедии.

Тик-так…

Женевьева вышла на крыльцо, вдыхая острый холодный воздух раннего утра. Иней – порождение низких сырых облаков – покрыл траву, деревья, лежал в долинах и на холмах. Женевьева вздрогнула, покрепче завернувшись в шаль, и внезапно ощутила свой возраст.

Тик-так…

Нельзя сказать, что пятьдесят восемь – это так уж много. Она была совершенно здорова. Ее тело верно служило ей на протяжении многих лет, начиная с каторжного труда на первой табачной плантации и потом, во время рождения пятерых детей, четверо из которых, слава Богу, живы и по сей день, в сгущающихся сумерках жизни.

Тик-так…

Женевьева почувствовала позади себя знакомое присутствие мужа и прильнула к его широкой груди. Рурк всегда оказывался рядом в нужный момент. Переплетя пальцы рук, они стояли в спокойном молчании, вдыхая холодный воздух и слушая тиканье часов.

Неожиданно тишину нарушил скрип колес. Повернув головы, Женевьева и Рурк увидели направляющуюся к ним запряженную волами повозку, над которой, как ореол, колыхался полотняный навес.

К горлу Женевьевы подступил комок. Догадавшись о ее состоянии Рурк обнял жену за талию и нежно привлек к себе.

– Никогда не думала, что Люк покинет нас, – со слезами в голосе сказала она.

– А я давно ожидал этого. Смерть Бена только ускорила дело, – Рурк тепло вздохнул в волосы Женевьевы. – Эта земля недостаточно велика для человека, подобного Люку: за последнее время она стала слишком перенаселенной. Люку нужно много места для земледелия, а здесь его ферма – просто клочок земли.

Женевьева кивнула. Даже после многолетнего разрыва Рурк хорошо понимал сына и, как никто, знал, чего Люк хочет от жизни.

– Ты думаешь, он найдет то, что ищет, на берегах Миссури?

– Скорее всего, речь идет не о поисках чего-то нового, а о создании своего, – Рурк погладил жену по плечу. – Главное, что мы с ним помирились. Я бы не смог пережить, если бы Люк покинул нас раньше, чем я одумался.

Женевьева повернулась и поцеловала Рурка:

– Ты помог пережить ему смерть Бенжамина. Рурк только покачал головой:

– Ничем нельзя утешить человека, потерявшего сына, даже таким способом.

– И все же ты один сумел найти к Люку подход, – она печально улыбнулась. – Мы все поразились, когда сразу после похорон ты повел его на рыбалку, но это подействовало.

– У нас нашлось, о чем поговорить. Охваченный горем, Люк совершенно забыл о том, что у него еще есть прекрасная жена и двое детей, которым он нужен.

Крытую повозку догнал элегантный экипаж Хэнса, восседавшего в окружении Айви и Сары; обе женщины буквально расцвели в ожидании предстоящего пополнения.

– Хэнс столько раз уезжал, что это перестало удивлять меня. Но Люк… – Женевьева смахнула слезу. – Люк был так надежен, мы всегда могли на него положиться.

– В том-то вся и беда, что мы слишком сильно на него опирались, – грустно признался Рурк. – Это чудо, что он сумел простить нас.