— Что скажет Кровавый Череп? — вопросил Слепой Бобр.
— Отец, братья мои, — заскрежетал зубами сиу. — Не верьте бледнолицым. Они вас дурачат. Взгляните на мою голову, вспомните убитых воинов, похищенных женщин, сожженные деревни, опустошенные земли! Что бы бледнолицый ни говорил, он не вернет мне скальп, не оживит погибших, не приведет обратно женщин, не выстроит вигвамов, не отдаст земель. Скальп и жизнь моего заклятого врага принадлежат мне. Вы так решили, дали мне слово! Бледнолицый должен быть предан смерти.
— Но ведь сиу заключили мир с Соединенными Штатами, — возразил Андре. — Вы зарыли в землю топор войны. Ситтинг-Булль снова поселился на резервном участке. Берегитесь! Вы ответите за свою жестокость! Снова прольется кровь, запылают селения. Промчится по земле смерть, все сметая на своем пути. И виноваты будете вы.
Слепой Бобр выслушал француза, поднялся и решительно произнес:
— Совет принял решение. Бледнолицый Охотник За Скальпами будет отдан Кровавому Черепу и казнен. Завтра же! Как требует того справедливость. Французы умрут вслед за ним. Иначе, вернувшись на родину, они все расскажут, и солдаты Великого Отца придут мстить нам. Да будет так!
— Ну что, генерал? — вскричал американец. — Говорил же я вам, что добра от этих людей не дождешься. Бог мой, я истребил их великое множество, а надо уничтожить всех. Весь этот суд — сплошная комедия. Наша учась давно решена. Они про себя смеялись над вами, пока вы тут распинались…
— Я считал своим долгом так поступить, — заметил обескураженный француз. — Теперь совесть моя чиста. Впрочем, впереди — целые сутки!
Пленников отвели в хижину, связали по рукам и ногам, приставили к ним часового.
Фрике насмешила эта предосторожность.
— Ты смеешься как расшалившийся мальчишка, — попрекнул его Бреванн, — но в нашем положении мало забавного, самое ужасное то, что мы связаны.
— Да ведь это простые бечевки!
— И все же…
— Я освобожусь от них за две минуты и часового придушу, как мышонка, он и не пикнет. За две секунды развяжу вас, и вперед!.. Если придумали что-то получше — выкладывайте!
— До чего же ты легкомыслен, малыш. А вдруг ничего не получится?
— Пустяки. Не так давно я служил у господина Робер-Удена[62].
— Ну и что?
— Работал медиумом[63], проделывал всякие фокусы со шкафом братьев Девенпорт. Любой узел распутаю!
— Дай-то Бог. По крайней мере, сможем драться до последней минуты! Что же, дождемся ночи.
— Кстати, старик совсем нас забыл. Пожалуй, полковник, вы нравы, все индейцы склонны к предательству.
В следующие два часа молодой человек, испытывая зверский голод, раз десять сокрушался, что Мать Трех Силачей почему-то не приносит им еды. Но вдруг поднялась занавеска и на пороге появился индеец.
— Эй, вы, — обрадовался француз, узнав Того, Кто Видел Великого Отца. — А я было счел вас предателем. Спасибо, что не забываете друзей.
Старик молча освободил от веревок Фрике и Андре и провел мимо часового, сказав тому несколько слов.
Стоявший неподалеку отряд воинов тоже их пропустил, немало удивив путешественников. Наконец они пришли на широкую площадку и увидели вооруженных до зубов краснокожих.
— Что с нами собираются делать? — прошептал парижанин. — Убить или отпустить на все четыре стороны?
Туземцы смотрели на охотников скорее с любопытством, чем с ненавистью. Первым прервал молчание старый вождь:
— Мой сын Железная Рука совсем еще молод. Тот, Кто Видел Великого Отца взял его под свою защиту, и теперь с головы этого бледнолицего не упадет ни единый волос.
— Очень рад, — ответил Фрике, — но что теперь я должен делать?
Старик, словно не слыша вопроса, продолжал:
— Его друг, Бледнолицый Охотник, тоже, может быть, великий воин, но он не показал ни силы, ни ловкости, ни зоркости глаза.
— Да я господину Андре в подметки не гожусь, поверьте на слово.
— Люди моего племени хотят в этом убедиться сами и уж тогда решат его участь.
— Что же, можете подвергнуть господина Бреванна испытанию! Ручаюсь, он его выдержит.
— Я не прочь, — обратился Андре к другу, — если иного пути к спасению нет. Дайте винтовку!
Вне себя от радости вождь перевел последние слова, сказанные по-английски, своим соплеменникам. Тотчас же дюжина рук с винтовками протянулась к пленнику.
