— Ибо мы, призраки, — продолжал тот, — внушению ветра подвержены и движением его несимы в силу сходности природы нашей. Но ныне здесь я, и готов перстом указующим быть вам.
— Ишь ты! Перстом указующим, — съязвил Хамяк. — А нитью путеводной что, слабо стало?
— Понятия сии тождественны суть, — важно пояснил призрак, — и толкование им есть таково: лететь мне впереди вас, ветром влекомым, вам же — вослед мне плыть.
— Ты только не очень-то влекись своим ветром, — заметил Турп, — а то мы еще заплывем тебе вослед к черту на кулички.
Но призрак его не слушал. Он, как и обещал, полетел впереди «Полундера», петляя от ветра.
С дождем призрак, очевидно, был различной природы, ибо тот проходил сквозь него, никак не влияя на траекторию его полета.
Ночь выдалась безлунной, и «Полундер» чуть ли не на ощупь продвигался по воде за мерцающим призраком. Тем временем ветер усилился, а дождь превратился в настоящий ливень. Торп и Турп натянули свои новые пуловеры и подняли над головами одеяло. Хамяк сидел и ворчал, почему-то злясь на призрака.
— Навязался на нашу голову, — бубнил он, — да еще за собой тянет. Порядочные покойники лежат себе в гробу и разлагаются тихо, а этот все рыщет, как хорек. Видать, при жизни вел себя по-свински, вот и не успокоится никак. Нежить полосатая!
Почему именно «полосатая», — этого Хамяк пояснить не мог.
Призрак, однако, его не слышал.
— Близки мы к цели нашей, — раздался его радостный возглас. — Вот заросли сии камышовые и вода у подножия их, и название ей протока, и плыть нам по протоке сей далее!
«Полундер» послушно двинулся вслед за призраком, но тот вдруг точно спятил и помчался вперед с дикой скоростью, выкрикивая что-то на лету.
— По-моему, старик впал в детство, — заметил Джон Кишо.
— Старый балбесина, — выругался Хамяк. — Двумя уже ногами в могиле, а все не угомонится. Дурко!
«Полундер» пустился в погоню за призраком. Парус, естественно, сняли как только ветер стал крепчать, и Торпу с Турпом, сидящим на веслах, пришлось изрядно попотеть. Они долго-долго плыли мимо густых зарослей камыша, сгибающихся от ветра до самой воды. Сквозь всплески от яростных ударов о воду и вой ветра едва доносились чудные крики удаляющегося призрака: юэ-о-ии-ээ-ы-уу-о — э-аа!»
— Чего он там орет? — зло спросил Хамяк.
— Мудрено разобрать, — промолвил Джон Кишо.
— Дикция у него плохая, верно? — рискнул еще раз подать голос Сопер.
До сих пор он благоразумно не напоминал Хамяку о своем существовании, но будучи драконом болтливым, на сей раз не удержался.
— Ага! — коротко и зло сказал Хамяк. — Щас кое-кто у меня за все ответит. И за привидение, и за собственные мерзкие поступки. Если еще раз вякнет, — добавил он.
Сопер испуганно замолчал и на всякий случай зажал себе рот лапой.
Тем временем камышовые заросли кончились, и путешественники увидели перед собой чистую водную гладь. Где-то вдали в последний раз мелькнуло тусклое мерцание призрака и скрылось за черными верхушками сосен.
— Правь туда, — приказал Хамяк.
Торп с Турпом взялись за весла, и минут через десять «Полундер» уткнулся носом в прибрежный песок.
— Что за черт! — выругался Турп. — Откуда здесь взяться берегу, если этот старый летун болтал про какую-то протоку?
— Возможно, мы чуток ошиблись в темноте, — предположил Торп. — Отчаливаем, поищем путь.
Они отчалили от берега, поплыли влево, но вскоре снова уперлись в берег.
— Дьявольщина какая-то! — сказал Торп. — Поплыли дальше.
Друзья проплавали еще часа полтора, однако, куда бы они ни направляли свой шлюп, всякий раз неизменно натыкались на берег. Сомнений быть не могло: они заплыли в какое-то озеро.
— Ну вот что, — сказал Джон Кишо после очередной неудачной попытки. — Больше мы никуда плыть не будем. Это совершенно бесполезно. Предлагаю лечь спать, а утром, которое, как известно, вечера мудренее, продолжить наши поиски, но уже при свете.
— Спать? — разочарованно протянул Сопер. — А ужинать?
— Ежа тебе дохлого в постель, а не ужин! — прикрикнул на него Хамяк. — А ну, марш спать, оглоед.
Сопер, Джон Кишо и Хамяк спустились в каюту, а Торп с Турпом, закутавшись в теплые верблюжьи одеяла, улеглись под тентом. Крыша ходила ходуном под мощными ударами ливня и яростными порывами ветра, который все крепчал и уносил все дальше и дальше беднягу призрака, не перестававшего вопить:
