Старик дрожащей рукой взял сигарету.
– Я в твоих руках, Анна, – сказал он. – Но ты всегда была добра ко мне.
– Вы еще не знаете всей его низости, – сказала женщина. – Среди наших товарищей был один человек, которого я любила. У него было честное, любящее, открытое сердце – словом, он был полной противоположностью моего мужа. Он выступал против всякого насилия. Все мы были виновны в том преступлении, за которое нас осудили – если это вообще можно назвать преступлением, – но только не он. Мы вели активную переписку, и сохранилось много писем, в которых он отговаривал нас от насильственных действий. Эти письма могли бы спасти его. Есть также мой дневник, которому я поверяла все свои чувства и в котором подробно описывала каждого из нас. Письма и дневник попали в руки моего мужа. Он спрятал их и сделал все от него зависящее, чтобы молодого человека приговорили к смертной казни. К счастью, в этом он не преуспел, но Алексис был сослан в Сибирь, где и по сей день работает на соляных шахтах. Подумать только, что ты, негодяй, сейчас, в эту секунду, сидишь здесь, в то время как Алексис – человек, даже имени которого ты не смеешь произносить, – работает там, как раб! И, зная об этом, я все-таки отпускаю тебя.
– Ты всегда была очень достойной женщиной, Анна, – сказал старик, дымя сигаретой.
Она встала, но тут же снова упала на диван, вскрикнув, словно от сильной боли.
– Пора заканчивать, – сказала она. – Когда срок моей ссылки закончился, я решила найти дневник и письма. Если передать их русскому правительству, Алексиса отпустят. Я знала, что мой муж уехал в Англию. Несколько месяцев у меня ушло на поиски, и наконец я нашла его. Я знала, что он оставил дневник у себя, потому что однажды он написал мне в Сибирь. В письме он упрекал меня и приводил выдержки из моего дневника. Зная его мстительную натуру, я понимала, что по доброй воле он дневник не отдаст. Я наняла агента в частном сыскном агентстве, и он устроился в этот дом секретарем. Это был твой второй секретарь, Сергей, – тот, которого ты вскоре уволил. Он выяснил, что бумаги хранятся в бюро, и сделал слепок ключа. Украсть бумаги он отказался, но предоставил мне подробный план дома и прилегающей территории. Кроме того, он сообщил, что днем кабинет всегда пустует, в это время секретарь работает наверху. В конце концов я собралась с духом и приехала сюда, чтобы взять дневник. Это мне удалось, но какой ценой!
Когда я запирала бюро, вошел молодой человек и попытался схватить меня. Я уже видела его в то утро: мы встретились случайно на дороге, и я спросила у него, где живет профессор Корэм, не подозревая, что это его секретарь.
– Вот оно что! – сказал Холмс. – Секретарь пришел домой и рассказал профессору о женщине, которую встретил на дороге. Теперь мне понятно, что означали его последние слова: «Профессор – это была она».
– Позвольте мне закончить, – повелительным тоном сказала женщина, болезненно поморщившись. – Когда молодой человек упал, я выбежала из комнаты, ошиблась дверью и очутилась в комнате мужа. Он хотел сдать меня полиции. Но я объяснила ему, что теперь его жизнь находится в моих руках. Если он предаст меня правосудию, я выдам его Братству. Не то чтобы мне была так уж нужна моя жизнь, но я хотела достигнуть намеченной цели. Он знал, что я выполню свою угрозу. Только поэтому он и согласился спрятать меня от полиции. Он затолкал меня в этот тайник, оставшийся от прежнего хозяина. Слуги не знали о его существовании. Он подкармливал меня тем, что ему приносили. Мы условились, что, как только полиция закончит расследование, я выйду из дома под покровом ночи и больше никогда не вернусь. Но вы каким-то образом вычислили меня.
Она достала приколотый к лифу платья маленький пакет.
– Это мои последние слова, – сказала она. – Эти бумаги спасут Алексиса. Я полагаюсь на вашу честь и любовь к правосудию. Возьмите их! Отвезите их в русское посольство. Теперь я выполнила свой долг и…
– Остановите ее! – вскричал Холмс. Он подскочил к женщине и выхватил у нее из рук маленькую склянку.
– Слишком поздно, – сказала она, падая на кровать. – Слишком поздно! Я приняла яд еще до того, как покинула свое укрытие. У меня кружится голова… Я умираю… Заклинаю вас, сэр, помните про пакет.
