Дальше он не договорил. Возмущение его было столь велико, что у Петрова просто не было сил продолжать. Он резко повернулся и вышел, хлопнув дверью.
Васечкин растерянно посмотрел ему вслед.
В кинотеатре «Марс» шёл фильм «Белое солнце пустыни». Петров стоял в очереди за билетами на очередной сеанс. Когда до окошечка кассы осталось совсем немного, Петров оглянулся и неожиданно увидел Машу. Маша тоже увидела Петрова, однако никак не проявила этого.
— Эй, Маша! — закричал Петров. — Иди сюда!
Маша было заколебалась, но тут как раз прозвенел звонок, оповещавший о начале сеанса, и она решилась и подошла к Петрову.
— Здравствуй, Петров, — с опаской поздоровалась она.
— А я стою, — затараторил обрадованный Петров, — смотрю — ты идёшь! Вот так встреча!
Дальше он не знал, о чём говорить, и замолчал.
— А ты, Петров, что, доклад про Архимеда уже подготовил? — прервала неловкую паузу Маша.
Петров смутился.
— Ладно, бери билеты! — распорядилась Маша, поскольку очередь уже подошла.
Когда Петров и Маша выходили из кассы, они столкнулись с подбегавшим Васечкиным. Васечкин никак не ожидал увидеть их вместе и поэтому совершенно не нашёлся, что сказать.
Петров же, в свою очередь, сделал вид, что его не замечает, равно как и Маша, правда, уже совсем по другой причине. Таким образом они невозмутимо прошествовали мимо Васечкина, который оторопело проводил их взглядом, а затем скрылся в кассе.
В кинозале погас свет. Начался фильм.
— Ты в который раз смотришь? — спросил Петров Машу, устраиваясь поудобней. — Я — в четырнадцатый!
— А я в первый, — сказала Маша.
— Не может быть! — поразился Петров. — Ну ты даёшь!
— Отстань, Петров! — сказала Маша. — Мешаешь.
Через ряд позади них ёрзал на своём месте Васечкин, тщетно пытаясь понять, о чём они разговаривают.
— Смотри, — шептал тем временем Петров, показывая на шагающего по экранной пустыне Сухова, — сейчас он Саида найдёт.
— Чего найдёт? — не поняла Маша.
— Ну, Саида. Его Джавдет закопал! Он на меня похож!
— Дурак ты, Петров! — сказала ничего не понимающая Маша.
На экране тем временем Сухов действительно нашёл Саида.
— Гляди, — опять зашептал нисколько не обидевшийся Петров, — сейчас он его откопает! И будь здоров!
— Отстань, Петров! — сказала снова Маша. — Не мешай смотреть!
Петров насупился. Обиженно замолчал.
А на экране события развивались. Сухов отправился за подмогой к таможеннику Верещагину.
— Смотри, — не выдержал Петров, — он ему сейчас прикурить бросит. Динамит. Он прикурит, а потом как рванёт! Со стариков шляпы послетают! — И Петров изобразил руками взрыв динамита.
— Петров! — возмутилась Маша. — Ты мне на уроках всегда мешаешь, ещё и здесь смотреть не даёшь!
— Мешаете смотреть, граждане! — раздался вдруг замогильный голос над ухом у Петрова.
Это Васечкин, свернув рупором газету, решил вмешаться в ход событий.
На этот раз возмутились уже зрители.
— Дорогие ребята, мы вам, случайно, не мешаем? — язвительно заметил мужчина в шляпе.
— Надо сообщить куда следует! — сказала сидящая рядом с ними дама.
— Вот видишь, — зашипела Маша, — всё из-за тебя!
Но Петров уже больше ни на что не обращал внимания. Открыв рот от напряжения, он заново переживал события в своём любимом фильме.
Тем более что действие на экране становилось всё драматичней. Запертый Суховым Абдулла попросил свою любимую жену Гюльчатай принести воды.
— Сейчас он переоденется! — не выдержал Петров.
Маша отчаянно делала вид, что не слышит его.
— Видишь, — продолжал Петров, — ты думаешь, это Гюльчатай? А это не Гюльчатай! Ты думаешь…
— Я думаю, — металлическим голосом сказала Маша, тщетно ища взглядом свободное место, — что ты мешаешь мне смотреть!
— Говорят же тебе, Петров, не мешай! — опять раздался над петровским ухом голос Васечкина, которому тоже ужасно хотелось рассказать Маше, что будет происходить дальше.
— Нет, вы только подумайте! — снова возмутилась сидевшая сзади дама. — Пускают в кинотеатр чёрт знает кого!
— Что хотят, то и делают! — туманно подтвердил мужчина в шляпе.
Но в это время на экране события достигли такого драматизма, что все: и Петров, и Маша, и Васечкин, и мужчина в шляпе, и даже дама, сидящая рядом с ним, — так увлеклись происходящим, что в зале стало очень тихо.
