Затем я взобрался на крыло и велел Балзо Джану садиться за штурвал и запускать мотор.
Сам я устроился сзади, бережно держа на руках Харкас Ямоду. Пока мы разгонялись по земле, набирая скорость, самолет сильно подбрасывало на кочках и рытвинах, и я очень боялся, что эта тряска еще больше повредит Ямоде. Аккуратно вытирая кровь, время от времени появлявшуюся у нее на губах, я не переставал молить Бога, чтобы все обошлось благополучно. Что еще мог я сделать? Кажется, последний раз я молился в детстве, маленьким мальчуганом, сидя на коленях у матери. Меня, помнится, тогда очень волновало, где же все-таки находится Бог, слышит ли он меня, и я был уверен, что он должен обитать где-нибудь высоко-высоко, на небесах.
Не прошло и пятнадцати или двадцати минут, как Балзо Джан уже посадил самолет возле Орвиса и вырулил на полосу, ведущую на подземный аэродром.
На каждом аэродроме постоянно дежурит несколько машин скорой помощи, так как в возвращающихся экипажах всегда есть раненые, нуждающиеся в помощи. К тому же совсем рядом располагался госпиталь. Туда-то я и повез Харкас Ямоду, предварительно велев Балзо Джану поставить в известность о случившемся ее отца.
Я нервно шагал по коридору госпиталя возле двери в операционную, куда только что увезли Ямоду. Там над ее телом священнодействовали хирурги. Они работали очень быстро, и к тому времени, как подъехали Харкас Йен, Дан и мать Ямоды, ее уже перевезли в палату. Молча, в глубокой тревоге стояли мы возле койки, на которой без всяких признаков жизни лежало маленькое тельце Ямоды.
- Как вы думаете, все это произошло? - обратился я к Харкасу Йену, первым нарушив тягостное молчание. - Есть у вас какие-нибудь предположения?
Он с минуту молчал, глядя мимо меня, будто не расслышал или не понял вопроса, а затем кивнул головой.
- Да, - сказал он. - Ямода с компанией своих друзей отправилась на загородную прогулку, где на них внезапно напали Капары. Мужчинам удалось уложить нескольких из них на месте, а девушки бросились бежать. Один из Капаров догнал Ямоду и потащил с собой.
- Скорее всего, ей удалось выпрыгнуть из самолета, - вмешался в разговор Дан.
- Ах, эти самолеты! - с горечью воскликнула мать Ямоды. - Самолеты! Вот оно, наше проклятие! Если верить истории, то, когда только был изобретен самолет и человек впервые поднялся в воздух над Полодой, повсюду царило всеобщее ликование, а самих авиаконструкторов окружили неслыханным почетом. Тогда всем казалось, что самолеты сблизят людей, сократят не только расстояния между ними, но уничтожат также взаимные страхи и подозрения. Ждали, что с появлением этих летательных аппаратов изменится само общество, люди станут сплоченнее и дружнее и начнется лучшая и счастливейшая жизнь. Казалось, самолеты ускорят развитие цивилизации. А что получилось на самом деле?! Они, напротив, только испортили девять десятых всего, что было достигнуто людьми на Полоде, а в остальном надолго затормозили прогресс. Самолеты разрушили сотни тысяч городов и уничтожили миллионы людей. Тех же, кто остался в живых, загнали под землю и обрекли на унизительное существование, заставив вечно скрываться и дрожать от страха. Самолеты! Что бы вы там ни говорили, это - сущее проклятие. Я ненавижу их! А за что, скажите, я должна их любить? Они унесли жизни тринадцати моих сыновей, а теперь вот добрались и до дочери.
- Что поделаешь, война, - произнес Харкас Йен, понурив голову.
- Это не война, - вскрикнула женщина.
Ее всегда печальное лицо выражало сейчас гнев и возмущение. И, не в силах больше ничего сказать, она простерла руки к койке, на которой лежало безжизненное тело ее дочери.
- Да, - согласился я, - это не война, это насилие и убийство.
- Чего еще можно было ждать от этих Капаров? - сказал Харкас Дан. - Но за это они заплатят.
- Они заплатят за это, - словно клятву, повторил я вслед за ним.
* * *
Тут вошли хирурги, и мы разом, не сговариваясь, вопросительно глянули на них. Старший врач положил руку на плечо матери Ямоды и улыбнулся.
- Она будет жить, - произнес он. - Повреждения оказались не слишком серьезными.
