Едва мистер Стефен Таймвель окончил свой рассказ, как послышалось шарканье ног и все стали вставать из-за стола. Обед был кончен. Покидали столовую медленно и в порядке, соблюдая старшинство. Все пуритане были удивительно похожи друг на друга. Выражение лиц угрюмое и хмурое, походка важная, глаза опущены вниз. Я привык с детства к этим обычаям и манере держать себя, но никогда я не бывал в таких больших обществах.
Мы хотели тоже удалиться, но мэр нас задержал.
– Подождите немножко. Виллиам, принесите там бутылку старого хереса с зеленой печатью. Этих вещей я не подаю моим домочадцам. Они вполне довольны хорошим ростбифом и добрым пивом. Но в то же время отчего не выпить с друзьями бутылку хорошего вина? Это полезно и для тела, и для души. А ты, моя девочка, иди делай своё дело.
– А вы опять на работу? – спросила Руфь.
– Да, мне ещё нужно побывать в ратуше. Я не окончил осмотр оружия.
– Ну в таком случае я приготовлю для вас одеваться, а также надо приготовить комнаты для наших гостей, – произнесла девушка и, улыбнувшись нам всем своей хорошей улыбкой, вышла из комнаты.
– Если бы я управлял городом так же, как она управляет домом, то это было бы очень хорошо, – сказал мэр, – она умеет о всем вовремя позаботиться. Она точно мои мысли читает и предупреждает мои желания прежде, нежели я успел их высказать. Я и общественные-то обязанности выполнять могу, несмотря на старость, только потому, что у меня все в доме хорошо. Не бойтесь этого хереса, господа. Я выписал его из Лондона, от Брукса и Хеллерса. На это вино можно положиться.
– Значит, и из Лондона можно что-нибудь хорошее получить, – ответил сэр Гервасий.
– Правда, правда! – улыбнулся старик. – Ну, а что вы скажете о моей молодёжи, сэр? Вы, наверное, таких молодых людей не видали? Ведь вы, если не ошибаюсь, вращались в придворном обществе?
– Как вам сказать?! – весело ответил сэр Гервасий. – Я не сомневаюсь в том, что это очень хорошие молодые люди. Задору только мало в них. В их жилах не кровь течёт, а кислое молоко.
– Ну нет, в этом вы ошибаетесь, – горячо возразил мэр, – вы несправедливы к моей молодёжи. Они только сдерживают свои страсти и чувства – знаете, как опытный всадник управляет своим конём… Заметили ли вы благочестивого юношу, который сидел от вас направо? Мне пришлось два раза остановить его. Чересчур уж в нем много этого рвения. Этот молодой человек – хороший юноша. Он умеет управлять собою.
– Что вы хотите сказать? – спросил я.
– Ну, между друзьями скрывать нечего, – ответил мэр, – дело, вийите ли, в том заключается, что в день Благовещения он просил руки моей внучки Руфи. Срок учения он почти кончил, а его отец Сэм Деррик считается почтеннейшим ремесленником. Для моей внучки он был бы подходящим мужем, но вот беда, он ей не понравился. У девушек бывают свои фантазии. Так эта свадьба и расстроилась. И, несмотря на это, он живёт с ней под одной кровлей и сидит с ней рядом за столом, не показывая и виду, что он огорчён. А между тем он был очень сильно влюблён в Руфь, и страсть, конечно, не успела в нем погаснуть. Со времени сватовства у нас дважды был пожар. Горели шерстяные склады. Оба раза пожар потушен благодаря распорядительности Джона Деррика. Трудно найти подобных молодых людей. Любовь его отвергнута, но он переносит своё несчастье спокойно.
– Мне бы очень хотелось верить вам, сэр, – ответил сэр Гервасий Джером, – иногда человек при первом знакомстве кажется антипатичным, но этому чувству отвращения, как говорят, не надо доверять. Надо помнить совет Джона Драйдена. Я имею в виду следующее двустишие:
Пороки по поверхности души скользят и исчезают,
Жемчужины души на дне её бездонном вечно пребывают.
– Ту же мысль высказал и почтённый Самюэль Бутлер, – прибавил Саксон, – в своём бессмертном «Гудибрасе» он говорит:
О людях смело не суди,
Но прежде в корень погляди.
– Я удивляюсь на вас, полковник Саксон, – сурово вымолвил хозяин, – как это вы можете относиться благосклонно к столь развратной поэме. Она, говорят, и сочинена-то была для того, чтобы выставить в смешном виде святых людей. Чего доброго, вы, пожалуй, станете хвалить нечестивое и безумное произведение Гоббса и его зловерную мысль: «Король доставляется Богом, а закон издаётся королём»?
