Приключения елочных игрушек - страница 6
— Тише! — крикнул вдруг старый мудрый Дед Мороз. — Алеша уснул.
И тогда все заняли свои места на елке и тоже заснули, как будто и не случилось ничего необыкновенного.
Некто Иван Иванович… Впрочем, уснул и он. И только Дед Мороз не стал спать.
Он взял свою суковатую палку и ушел за подарком для Алеши, потому что кто же принесет детям подарки, если все Деды Морозы будут спать в новогоднюю ночь. Но прежде чем уйти, он снял свою ледяную рукавицу и спрятал в нее спящую Снегурочку, чтобы она не растаяла…
ОГОНЕК
Может быть, не все этому поверят, но было именно так, а не иначе.
На маленьком речном катерке, носившем мятежное морское имя «Прибой», плыли на практику студенты-географы. Они наносили на карту путь реки и ее притоков, пойменные озера, луга, лесные массивы, возвышенности и болота, поречные города и деревни. Спали практиканты в кубрике, а еду и чай готовили на кострах.
Мы с Алешей попросили капитана «Прибоя» взять нас с собой, и капитан, мой хороший товарищ, разделил с нами рулевую рубку.
Когда не было впереди мелей и крутых поворотов, капитан доверял Алеше штурвал. Не каждому мальчику выпадает в жизни такое счастье — вести настоящий корабль, подавая вниз мотористу краткие команды: «Полный вперед! Самый полный!» Кроме того, в таких случаях капитан давал Алеше еще и свою фуражку с «крабом», которая съезжала ему на уши, а на шею вешал тяжелый бинокль, приближающий далекие предметы в пятнадцать раз.
Как-то около полудня из трюма вылез голый по пояс, блестящий от пота и масла моторист и сказал, что надо пристать к берегу, потому что «мотор гонит масло».
А может быть, мотор вел себя вполне исправно, а просто недалеко, за высоким лесистым берегом была деревня, где у моториста жила семья.
— Пусть мотор пока остынет, — сказал моторист.
Он помылся, надел чистую рубашку и поднялся по тропинке в лес, а студенты тем временем повесили над костром три ведра — одно для супа, другое для каши, третье для чая, — потому что все равно приближался час обеда.
Знойный июльский полдень не в тягость всему живому у реки. Горячий над берегами и прохладный над водой воздух постоянно в движении, и этот полуденный ветер вольно гуляет над широкими плесами, разводя плескучую волну. Она с тихим хлюпаньем бьет в берега, зеркально сверкает на солнце, и тогда говорят: «Река играет…»
Наш катерок привалился бортом к самому берегу, закрепленный чалкой за корень огромной ивы. От ее горячей коры шел горьковатый запах — запах жаркого лета. Чуть ниже по течению в серебристо-синюю воду вдавался желтый клин песчаной косы. Пестрые коровы стояли по брюхо в воде и уже не пили, а только наслаждались прохладой воды и ветра, сносившего жгучих слепней. К нам подошел пастух в кепке, простреленной дробью, без козырька, и спросил, не везем ли мы на катере соль.
Студенты предложили ему отсыпать из пачки, сколько нужно.
— Нет, — сказал пастух, — мне нужно пуд, или лучше два.
— Зачем же вам столько?
— У нас в деревне пруд ушел, — сказал пастух, — так карася в грязи осталось удивительное количество. Все дно так и шевелится. Теперь будем бочками солить.
Студенты всполошились. Всем захотелось ухи из карасей.
— Далеко деревня? — спросили они.
— Да нет, сразу вот тут, за изволоком.
Четверо взяли корзинки и побежали вверх к лесу.
— Пущай промнутся. Молодые, здоровые, — посмеиваясь, сказал пастух, когда студенты скрылись в лесу.
— Так нет, что ли, карасей-то? — спросил я.
— Какой карась, — спокойно ответил пастух. — У нас в деревне не то, что пруда, колодца нету. Мы водой по трубе из скважины пользуемся.
— Злой ты, старик, вредный, — попенял я ему.
— Я не вредный, — так же спокойно возразил пастух. — Я шутить люблю. Сколько этого народа кажное лето на моего карася поддается, так просто, я тебе скажу, удивительное количество. А хочешь, парнишечка, я тебе сейчас живого лисенка представлю? — обратился он вдруг к Алеше.
— Опять, наверно, шутите? — надулся на него Алеша.
— Нет, не шучу. Вон, гляди-ка.
Он взял Алешу за плечо и показал на высокий берег. Там деревенская дворняжка — невообразимая помесь пойнтеров, сеттеров, пинчеров, гончих — заходилась в неистовом лае, то ложась на живот, то вскакивая, то скребя задними ногами землю.
