— Я вернусь, — сказала Алиса.
— Слушай, — сказала Юля, которая отличается проницательностью. — Если ты решила сбежать, то обязательно простудишься. На улице дождь и почти ноль градусов.
— Я и не думаю бежать, — сказала Алиса и вышла в коридор.
Но в коридоре она сразу столкнулась с дежурной сестрой. Юля слышала, как они там разговаривают. Затем Алиса вернулась обратно и легла.
— Не удалось? — спросила Юлька.
— Не удалось.
— Я же тебе говорила. Да и куда бы ты пошла?
— Я знаю.
— Ничего ты не знаешь. У тебя же память отшибло. Простудилась бы и залегла на месяц.
— Я не простужаюсь, — сказала Алиса.
— Ничего себе Робин Гуд! — засмеялась Юлька. — Все люди, которые бегают по улицам в пижамах при ноле градусов, обязательно простужаются. Это мировой закон. А вообще-то я знала, что двери в больницу заперты, так что не очень волновалась за твоё здоровье.
— Ну и спасибо, — сказала Алиса. Она была расстроена и больше ни на какие Юлькины вопросы не отвечала.
А Юлька тогда ещё подумала, что с Алисой связано больше тайн, чем нужно. В самом ли деле она ничего не помнит?
Вот и сейчас, слушая, как разглагольствует доктор Алик и шевелит усами, словно добрый кот, она всё время присматривалась к Алисе. Если ты лежишь в больнице и тебе под руку попадается тайна, то легче лёгкого стать Шерлоком Холмсом.
— Прошлым летом, — сказал Алик Борисович, — мы с приятелями поехали на Дон, рыбачить. Ты, Алиса, когда-нибудь была на Дону?
— Не знаю, — сказала Алиса.
— Ну, это неважно.
Ой, хитрец, подумала Юля. Весёлый-весёлый, а о работе помнит. Мама говорила Юле, что в таких случаях, как у Алисы, важно найти какую-нибудь деталь, ниточку, и тогда уже распутывать.
— Значит, приехали мы в станицу, — продолжал Алик Борисович. — Недалеко от Азовского моря. Жара стоит жуткая, а арбузы ещё не поспели. Остановились мы у одного казака, такой колоритный старик, с чубом, в синей фуражке…
— Милиционер? — спросила Юля.
— Нет, просто раньше у казаков такая форма была, вот старики и носят синие фуражки.
Алиса отвернулась к окну, смотрела, как по стеклу стекают капли.
— И вот старик говорит нам: отвезу я вас на Азовское море… Ты, Алиса, не была на Азовском море?
— Нет.
— Почему ты так думаешь?
— Не была, и все тут.
— А на Чёрном?
— На Чёрном была.
— А что там делала? Отдыхала?
— Нет, работала. Дельфиний словарь составляла.
Алик Борисович засмеялся и сказал:
— Видно, у нас дело пойдёт на лад. А ты одна была на Чёрном море или с родителями?
— Не помню…
«Нет, — подумала Юлька, — врачей ты, может, и проведёшь, они тебя жалеют. И вообще слишком много знают. Меня ты не проведёшь. Почему-то ты хочешь показать, что помнишь меньше, чем на самом деле».
— Так вот, — сказал Алик Борисович, — садимся мы в лодку…
В этот момент в палату заглянула сестра Шурочка и сказала:
— Алик Борисович, вас к телефону.
Когда доктор ушёл, Юлька спросила:
— Ты бежать раздумала?
— Раздумала.
— А почему?
— Простудиться боюсь.
— А на самом деле?
— На самом деле меня в этой пижаме тут же обратно привезут.
— Ого! Уже прогресс, — сказала Юлька. — Видишь, как полезно слушаться старших.
— Это кто старший?
— Я.
— Тебе сколько лет?
— Двенадцать.
— А мне одиннадцать, — сказала Алиса. — Я думала, что тебе тоже одиннадцать.
— Ты в каком классе? — спросила Юля.
— Трудно сказать. Ты не поймёшь.
— Ничего себе не пойму! Я в шестом, ты, наверно, в пятом. Вы что по литературе проходите?
— У нас другие классы, — сказала Алиса. — Я сейчас по прикладной генетике стажируюсь. Это тебе что-нибудь говорит?
— Говорит, — сказала Юля. — А у нас английская школа. Только я думаю, что тебе ещё рано генетикой заниматься.
— Никогда не рано, — сказала Алиса. — Я буду космобиологом, как отец. А без прикладной генетики в биологии делать нечего.
— Ой! — сказала Юлька. — Послушал бы тебя Алик!
— А что?
— Да ты же ничего не помнишь! Даже как твоя фамилия. А оказывается, твой отец космобиолог.
— Это нечаянно вспомнилось…
— Ну, тогда я тебе помогу, — сказала Юлька. — Если твой отец космобиолог, то он не в Москве работает. Поэтому тебя ещё и не нашли. Он или в Байконуре на космодроме работает, или в Звёздном городке.
