За спиной женщины стояли два черных пирата с алебардами, а перед троном — десятка два брастаков.
Когда Крыс и Пашка вошли в зал, брастаки как один обернулись, и их глаза загорелись желтыми и оранжевыми искрами.
Увидев Крыса, женщина что-то спросила у него на непонятном языке. Крыс коротко ответил. Желтоглазые брастаки расступились, чтобы не попасть под ноги пирату.
Крыс обернулся к Пашке и сказал:
— Подойдите к трону. Госпожа мамаша пиратов, королева Брастака и повелительница Серой туманности, готова вас принять.
Пашка стоял в нерешительности. Мамаша должна была быть совсем не такой. Какой? Ну, с повязкой через глаз, в красном платке, кожаной куртке, цыганской юбке или кожаных штанах с пистолетами за поясом. Конечно, все это было пустое воображение. Разве в двадцать первом веке пираты такие же, как в шестнадцатом? Пашка сделал шаг вперед. Кланяться, что ли, надо? Кланяться он не мог — ходули не позволяли.
— Подходи, мы здесь без церемоний, — сказала мамаша приятным голосом. — Крыс, подай-ка гостье стульчик. А вы, остальные, брысь отсюда!
Желтоглазые брастаки опрометью кинулись во все стороны.
— Ну вот, — сказала мамаша, — остались только свои. Можно говорить без притворства. Вы не представляете, как мне надоели эти придворные фигли-мигли. Но приходится — политика.
— Да, вы есть совершенно правы, — сказал Пашка.
Крыс принес два стула, на один сел сам, другой подставил пилагейской туристке.
— А вы, говорят, из хорошей семьи? — спросила мамаша.
Пашка залюбовался ее гладкой нежной кожей, длинными ресницами, фарфоровым высоким лбом. Даже удивительно, что у нее такой взрослый сын.
— Я есть двоюродная дочь хранителя государственной корзинки, — сказал Пашка. — Вы с ним не знакомы?
— Еще не приходилось встречаться. И как его драгоценное здоровье?
— Спасибо, не жалуется. А ваше как?
— Некогда думать о здоровье, — улыбнулась мамаша, — разве тут отвлечешься? Сразу всю планету растащат. Правда, сынок?
— Ничего не поделаешь, встречаются еще кое-где иногда недостаточно морально чистоплотные типы в наших рядах, — вздохнул Крыс. — Но в ближайшем будущем, я надеюсь…
— Всех перевешаю, — сообщила пиратская мамаша. — Дай только с делами разобраться.
Пашка потянул вниз юбку, чтобы женский глаз мамаши не увидел ходуль с резиновыми наконечниками. Ее-то не обманешь.
— Скажите мне, если это, конечно, не секрет, что вы носите в государственной корзинке?
— Вообще-то это секрет… — начал Пашка.
— Ну, между нами, государственными деятелями…
— Понимаете, когда-то, в свое время…
— Ты мне скажи, что сейчас.
— Сейчас папа в корзинке завтрак носит. Два яйца всмятку и термос с кофе.
— Так я и думала! — обрадовалась пиратка. — Везде обман, везде надувают простой народ. Ну, ты меня порадовала! Теперь за дело. Ты, говорят, драгоценности уважаешь?
— Я их коллекционирую, — сказал Пашка.
— Правильная коллекция. Я вот деньги коллекционировала. И ненавижу, когда их отменяют. На какой планете отменят — я сразу ее в черный список заношу. А теперь поумнела. Черт с ними, с деньгами, ты мне камушки давай. Правильно я рассуждаю?
— Разумеется.
— А ну-ка, сынок, принеси мне из сейфа сундук с камнями. Поглядим.
Крыс встал и вышел из зала. Пиратка тут же обернулась к одному из своих телохранителей и сказала:
— Бесноватый, голубчик, будь другом, проследи за моим сынком, чтобы он ничего себе в карман не положил.
Телохранитель без единого слова поспешил следом за Крысом.
— Вы даже сыну не доверяете? — удивился Пашка.
— Никому не доверяй — вот наш пиратский принцип. У меня все подозреваемые. Кроме тех, кого я уже обвинила.
— И я?
— И ты. Я тебя черт знает в чем подозреваю. Может, ты и не пилагейка, а, допустим, парень и мой враг.
Пашка весь сжался. Неужели она догадалась? Нет, это была королевская шутка. Мамаша тут же расхохоталась, словно серебряные колокольчики зазвенели в зале. У Пашки даже мурашки по спине побежали от наслаждения. Он чувствовал, что влюбляется в мамашу, несмотря на разницу в возрасте.
— Какая вы красивая и обаятельная! — вырвалось у него.
— Мне многие это говорят, — сказала пиратка. — Что есть, то есть! Этого у меня не отнимешь. Но я и не дура.
