— Давай-давай, — приказал Кузовкин. — Я сам зарегистрирую.
— Тут неясно многое, — робко возразил Скороходов. — Может, это и не Старицын вовсе...
— Что значит не Старицын? — изумился Кузовкин. — Ты чего плетешь?
— Я хотел сказать, мотивы неясны, — поправился Скороходов. — Было ли ограбление? Действительно ли все так случилось, как в заявлении изложено?
— Это пусть следствие выясняет, — отрезал Кузовкин. — Сейчас у нас конец квартала, возбудим дело — пройдет как раскрытие. А дальше — там видно будет. Давай вези сюда этого Старицына.
Ехать-то было недалеко. Всего три минуты. Вместе с молоденьким милиционером Ерофеевым Скороходов поднялся на лифте и позвонил в квартиру. Никто не открывал. Скороходов прислушался за дверью стояла тишина.
— Нет никого, — решил Скороходов. — Пошли обратно.
Ерофеев согласно кивнул головой, подумал и предложил:
— Стало быть, можно наверху поглядеть.
— Чего там глядеть, — сказал Скороходов. — Ну пойди погляди.
Милиционер Ерофеев приехал в город недавно из Саратовской области, пока еще жил в милицейском общежитии, сильно окал и старался быть бдительным.
Он поднялся на полтора пролета, а дальше не пошел, просто заглянул вверх меж перил.
— Нету никого.
Спустились вниз и залезли в машину. Ерофеев включил двигатель и дисциплинированно спросил:
— Домой? — он имел в виду, конечно, отделение милиции.
— Нет, подожди, — внезапно передумал Скороходов. — Давай-ка в парк, к пивбару.
Пивбар до предела был наполнен посетителями, наливавшими себя до краев пивом. Скороходов остановил одного официанта и спросил:
— Где заведующий?
Тот оглядел его вскользь:
— Сейчас позову.
Убежал в какую-то дверь, а через секунду появился вновь, сопровождаемый двумя здоровенными парнями — каждый на на голову выше Скороходова.
— Тебе, что ли, заведующего? — нагло сказал один из них. — А что у тебя к нему за дело? .
Скороходов нахмурился. Он не любил, чтобы так с ним разговаривали.
— Уголовный розыск, — процедил он в пространство, даже не удостаивая наглеца взглядом. — Ну-ка, позови мне быстренько Литвинца.
— Щас, побежал, — огрызнулся тот, но все же пошел за Павлом Михайловичем.
Скорбное лицо заведующего в двух местах было заклеено пластырем, синеву под левым глазом более или менее искусно скрывал грим.
— Вы из милиции? — с сомнением произнес Павел Михайлович.
Легким и небрежным жестом Скороходов извлек удостоверение. Ему всегда нравилось это делать. Эффект получался разный, но равнодушным не оставался никто. В данный момент на лице Павла Михайловича выразилось одновременно облегчение и озабоченность. Стоявшие тут же громилы успокоились и ушли в глубину зала.
— Вы не очень заняты? — деликатно осведомился Скороходов. — Я бы хотел кое-что уточнить по вашему заявлению. У меня тут машина...
Озабоченность Павла Михайловича несколько возросла, но он согласно кивнул головой.
— Я только сниму халат.
Через минуту Литвинец вышел из дверей своего предприятия.
— Через час вернусь, — бросил он кому-то за спину и справился у Скороходова: — Думаю, дольше вы меня не задержите?
— Может быть, — туманно ответил Аркадий, вызвав легкое удивление Павла Михайловича.
Впрочем, в машине они беседовали как добрые знакомые. О погоде поговорили, о футболе и даже немного о политике. Литвинец спросил:
— Вы этого негодяя, Старицына, еще не задержали?
— Пока нет, — интонация, которую Скороходову удалось вложить в эту фразу, ясно давала понять, что слово «пока» означает не безуспешный поиск, а некоторые продуманные соображения. Одновременно сдержанность ответа показывала, что о деле в дороге разговаривать не следует. Поэтому Павел Михайлович ничего такого больше не спрашивал и, лишь когда они вошли в кабинет Скороходова, поинтересовался:
— Итак, чем могу служить?
— Информацией, — немедленно ответил Скороходов.
Павел Михайлович сделал кисло-недоуменное лицо.
— Какая же информация вас интересует, молодой человек?
Аркадий тоже изобразил удивление.
— Подробная. О том, что с вами произошло.
— Я предельно подробно изложил все в своем заявлении.
— Не все, — возразил Скороходов. — Вот, кстати, насчет Журавлева. Это ведь он, так сказать, идентифицировал одного из нападавших?
