Ее голос задрожал, она обхватила свои худые плечи.
– Младшая сестра Агнес с удовольствием поговорит с тобой. Почему ты ей не позвонишь? Она на двадцать лет моложе Агнес и знала ее не очень хорошо, но искренне любила сестру и восхищалась ею. Она еще мала и стесняется позвонить первой, особенно после того, что устроила ее мать.
Она с минуту молчала. Затем натянуто улыбнулась и кивнула:
– О'кей. Я позвоню ей.
– И начнешь питаться? Она снова кивнула:
– Попробую, Вик.
Мы немного поговорили о ее занятиях. Я спросила, не мог бы кто-нибудь заменить ее на недельку, чтобы она съездила на юг и позагорала. Она обещала подумать и перешла к тому, ради чего позвонила мне.
– Видишь ли, мы с Агнес подписывались на «Нью-Йорк тайме». – Филлис болезненно улыбнулась и снова закурила – пятую сигарету со времени моего приезда, сорок минут назад. – Она сразу же углублялась в раздел бизнеса, а я просматривала литературные рецензии. Она... она еще подтрунивала надо мной из-за этого. Чувство юмора у меня развито плохо. А у Агнес оно было, и это меня немного задевало... Когда она умерла, я, я... – она закусила губу и отвернулась, чтобы скрыть слезы, бегущие по лицу, – я начала читать колонку бизнеса. Так... так мне кажется, что я все еще как-то с ней связана.
Последние слова она произнесла шепотом, и мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать их.
– Я не думаю, что это глупо, Фил. У меня такое чувство, что умри ты, Агнес с таким же рвением погрузилась бы в чтение Пруста[14].
Она снова повернулась ко мне.
– В чем-то ты была ближе Агнес, чем я. Вы с ней очень похожи. Смешно. Я любила ее, любила отчаянно, но не очень хорошо понимала... И всегда немного ревновала к тебе, потому что ты понимала ее.
Я кивнула:
– Мы с Агнес были старыми друзьями. Но случалось иногда, что я ревновала ее к тебе.
Она отложила сигарету и, похоже, немного расслабилась. Плечи вернулись в нормальное положение.
– Как это великодушно с твоей стороны, Вик. Спасибо... Так вот, сегодня утром в «Тайме» я увидела статью насчет каких-то махинаций с «Аякс». Знаешь, большая страховая компания в центре города?
– Знаю. Агнес занималась этим вопросом перед смертью, и я тоже.
– Ее секретарша, Алисия Варгас, прислала мне ее личные бумаги. Все, что было написано от руки и не относилось к делам компании. Я просмотрела их. Особенно ее последнюю записную книжку. Она хранила их – как Джонатан Эдварде или Пруст.
Филлис встала и направилась к кофейному столику, где между книгами я увидела несколько тетрадей – в таких мы когда-то записывали лекции. Я подумала, что они принадлежат Филлис.
Она взяла верхнюю тетрадь, быстро пролистала ее, перегнула и показала мне страницу. Размашистый почерк Агнес с трудом поддавался расшифровке. Запись гласила: «1/12» и далее: «Р. Ф.», «Аякс». Понять это было нетрудно. Она впервые разговаривала с Феррантом об «Аяксе» 12 января. Остальные сокращения на той неделе, по-видимому, относились ко всяким делам, над которыми она работала или о которых думала. Одно из сокращений, например: пойти на лекцию Филлис о поэзии. Затем восемнадцатого – тот день, когда она умерла, – была сделана жирно обведенная запись: «12 миллионов долларов», «К. К.» для «Вуд-Сейдж».
Филлис пристально смотрела на меня.
– Понимаешь, сами по себе слова «Вуд-Сейдж» для меня ничего не значили. Но после того как я прочла сегодня в газете... И еще «К. К.»... Агнес рассказывала мне о «Корпусе Кристи».
Я не могла не подумать...
– И я тоже. Где, черт возьми, она достала эту информацию? Филлис пожала плечами:
– Она знала многих брокеров и юристов.
– Можно воспользоваться твоим телефоном? – резко спросила я.
Она подвела меня к телефону – фарфоровая копия первых аппаратов, инкрустирована золотом. Я набрала номер Пасиореков. Подошла Барбара. Она рада слышать меня и с удовольствием поговорит с Филлис. Да, мама дома. Через несколько секунд она вернулась и с очевидным смущением сказала, что миссис Пасиорек отказалась со мной разговаривать.
– Передай ей, я позвонила, чтобы сказать: на следующей неделе в «Геральд стар» появится статья о том, что «Корпус Кристи» является собственником «Вуд-Сейдж».
