Холлисток кивнул и закрыл за собой двери. Лифт медленно поднял его на третий этаж, и выйдя из него он попал в длинный коридор, освещенный обычными круглыми лампами. Триста двадцатая комната была недалеко и по исходящей оттуда волнообразной энергии Генрих понял, что не ошибся. Однако, подойдя к двери вплотную, он в удивлении остановился. Из за нее доносились звуки, не оставлявшие сомнения в их происхождении. Оттуда он отчетливо слышал женские стоны и одновременно, пыхтение мужчины, причем сопровождающиеся характерными ритмичными шлепками. Генрих удивленно поднял брови:
— Решили не терять времени, что ли, напоследок?! — подумал он. — Но все равно как-то дико.
Он был так удивлен, что даже не стал открывать дверь, а просто постучал, впрочем, довольно сильно и настойчиво.
— Кто? — раздался оттуда мужской голос.
— Я! — Холлисток ответил просто, но одновременно послал туда сигнал, несомненно понятный этим обоим, который не оставлял сомнений в его личности. — Приказываю открыть.
Через несколько минут дверь отворилась и Генрих увидел совершенно незнакомого мужчину, закутанного в белый гостиничный халат. На кровати, в дальнем углу, укрывшись с головой, лежала женщина, ему были видны только ее светлые волосы. Генрих отстранил мужчину рукой и подойдя к ней, резким движением сдернул одеяло. Женщина тоже ни капли не походила на Элизабет Стоун, которую он разыскивал.
— Мы ничего не нарушали, — мужчина стоял у него за спиной и быстро говорил, сильно волнуясь, — нас отпустили сюда на три дня, мой господин.
— Я вижу, — Холлисток кивнул. — Прошу прощения. Но прежде, чем я уйду, я займу минут на пять вашу ванну.
— Конечно, конечно, — засуетился мужчина, в то время как женщина снова прикрылась одеялом, которое Холлисток бросил у ее ног.
В ванне Генрих выключил свет, и сев на табуретку, снова был вынужден повторить опыт с переходом в особое состояние, когда все объекты, относящиеся к потусторонним мирам, представлялись ему в виде разноцветных огней. Действие крови Мэри, полученной накануне, уже начинало понемногу ослабевать, и в этот раз эти действия дались ему несколько труднее, однако он все же с легкостью отыскал следующий подозрительный объект, по прежнему, кстати, остававшийся на прежнем месте, и смог за него зацепиться. После этого он вышел из ванной и молча кивнув оторопевшей парочке, скрылся за дверью.
— Ну что? — спросил портье, увидев Холлистока, появившегося со стороны лестницы.
— Это не они, — просто ответил Генрих, — прошу прощения за беспокойство.
— Ну, — тот развел руками, — сделал все, что мог. Удачи вам мистер, в вашем предприятии!
— Прощайте, — ответил Холлисток, уже будучи в дверях.
Сев в машину, он коротко сказал:
— Едем на север.
Масси ничего не сказал, но в его глазах застыл безмолвный вопрос. Глядя на него и улыбаясь кончиками губ, Генрих наконец сжалился, решив удовлетворить любопытство Грина.
— Это были не они, Масси. В этот раз я ошибся, хотя это было и немудрено, потому что практически все совпадало, даже мужчина и женщина из того мира, закрывшиеся в комнате.
— И кто же они? — Масси удивленно посмотрел на своего босса.
Тот с досадой махнул рукой:
— Да я и не спрашивал ничего. Какие-то тени, в награду за что-то получившие на три дня физические тела, чтобы была возможность вволю покувыркаться в постели.
— И что, кувыркались? — засмеялся Масси.
— Еще как!
После этого надолго воцарилось молчание. Они стояли в часовой пробке в районе Вестминстера, и Холлисток внимательно слушал новостное радио, казалось, совершенно не думая о своей главной задаче. Однако, как только они вырвались на свободную Хэймаркет и остановились на перекрестке, он четко показал на Глэссхаус стрит, резко забиравшую влево:
— Нам туда.
После этого Генрих четко показывал Масси нужные повороты, легко находя дорогу в бесконечном хитросплетении улиц и улочек Сохо. Он снова стал предельно сосредоточен, и по мере приближения к следующей цели в его глазах опять накапливался лед. Быстро миновав Белгравию, они выскочили на Парк Лейн и теперь быстро приближались к Паддингтону. Выехав на Идвер роад, они поехали помедленнее, потому что Генриху очень не хотелось пропустить нужный поворот, коих тут было немыслимо много, так как за каждым следующим домом начинался новый переулок, а система одностороннего движения не позволяла быстро вернуться назад.
