Следуя опыту, Мстислав Мстиславич отказался от праздничного пиршества, которое Даниил хотел задать в честь его прихода. Он понимал, что юноше, окрыленному надеждой на свое великое будущее, хотелось бы почувствовать себя за пиршественным столом равным знаменитому князю, — но сначала надо было сделать дело. К герцогу Лешку в Краков отправились тайные гонцы с грамотой, где было названо место встречи союзных войск — под Перемышлем. Надо было спешить, пока не наступили весенние паводки, не развезло дороги, пока в Галиче не успели спохватиться и принять меры. Даниил Романович сам должен был выступить в качестве военачальника, в таком важном походе — впервые, и Мстислав Мстиславич, как старший, занялся подготовкой его дружины.
Он всегда сочувствовал юному Даниилу, а теперь просто полюбил его. Целые дни они проводили вместе — старый поучал, а молодой с благодарностью слушал. Все схватывал на лету Даниил Романович, суждениями своими подчас удивлял и радовал старого князя. Он рвался в бой, и это было особенно приятно Мстиславу Мстиславичу. Даниил, недавно еще напуганный и растерянный мальчишка, на глазах мужал и становился взрослым — дружина Даниилова тоже это почувствовала и сильно приободрилась. В короткий срок все было готово к походу.
Но непредвиденные обстоятельства срывали внезапность нападения на Галич. Под Перемышлем, соединившись с войсками Лешка Белого, они вынуждены были несколько недель пережидать распутицу — весна вдруг принялась за дело так рьяно, что снег даже в лесах стаял за три-четыре дня, реки взбурлили, ручьи разлились, и по черноземным дорогам не пройти было никакой лошади — разве что лосю. Стояли в лесу, на холме, кормились тем, что было взято с собой в обоз — потихоньку подъедали припасы, не имея возможности не только войти в Перемышль, но и проехаться по окрестным селам.
Понемногу южное солнце подсушило дороги, да и телеги обозные стали полегче — двинулись. Два дня отделяли их от Галича. Когда же увидели перед собой разлившийся Днестр, решили ладить насады и плоты и перебираться на другой берег здесь, чтобы не делать этого возле Галича, на виду у противника, а подойти к городу с сухой стороны. Еще целый день ушел на то, чтобы дать отдохнуть людям и коням, вдосталь накупавшимся в еще по-зимнему холодной воде. Но, несмотря на все преграды, все же довольно быстро добрались до города.
А тот был уже никем не занят. Видимо, прознав — да и мудрено было не прознать, — что большое войско приближается, Бенедикт Лысый со своей дружиной бежал. С ним бежал и Судислав, и еще многие. Даниила Романовича более всего огорчило то, что он не смог добраться до проклятого Судислава — о, сколько раз в юношеских мечтах рисовал себе, как возьмет переветника за бороду, заглянет ему в бегающие глаза. Ушел! А ведь угорской дружины Бенедикта с лихвой хватило бы и на то, чтобы успешно отбивать приступы союзного войска, и на то, чтобы удерживать жителей галицких от попыток помочь Мстиславу Мстиславичу, Лешку и Даниилу. Вот что значит чужая земля! Бенедикт был храбрый воевода и в своей Угорщине небось не стал бы сдавать города с такой легкостью. А из Галича ушел, испугавшись даже не вида врага, а слуха о нем.
На радостях устроили пир — теперь было можно, даже нужно. Весь город веселился, радуясь освобождению, для чего прямо на княжеском дворе и на прилегающих улицах были поставлены столы с угощением. Мстислав Мстиславич, несмотря на легкое разочарование — не удалось схватиться с Бенедиктом, поглядеть, что за воины угры, — все же был доволен мирным исходом. Не пролилось ни капли крови — и все сделано так, как и задумывалось. Даниил Романович, который мог теперь даже не просить, а требовать от Мстислава Мстиславича галицкого стола, сам уговорил его остаться в Галиче, обещал слушаться его как отца, служить ему. Смущаясь и краснея, попросил в жены себе Анну, дочь Мстислава Мстиславича. Удалой князь и сам подумывал уже об этом браке, и не потому, что хотел укрепиться в Галиче, а просто именно такого мужа, как князь Даниил Романович, желал своей дочке.
Анна красотой пошла в мать, княжну половецкую, и даже превзошла ее. Мстислав Мстиславич часто любовался ею, гордясь, еще в Новгороде. Не только на поле брани удачлив оказался! И не было сомнений у Мстислава Мстиславича, что и Даниил, едва увидев Анну, попросит ее руки.
