Прибалтийские дивизии Сталина - страница 98

Л. Пэрн приложил значительные усилия, чтобы в кратчайший срок добиться резкого улучшения обстановки в формируемой дивизии. Он подошел к делу как обкатанный личный боевым опытом фронтовик и подготовленный генштабист. За несколько дней штаб дивизии под его руководством разработал реальную программу подготовки воинов и сколачивания частей, организовал контроль за работой по ее осуществлению. В основу подготовки воинов и войск он положил принцип: здесь и сейчас учить войска тому, что нужно на войне, максимально приблизить учебу к действительно боевой обстановке, знакомой ему с утра 22 июня 1941 года, не допускать никаких упрощений и условностей.

С 21 по 23 мая 1942 года в дивизии было проведено большое тактическое учение под руководством членов комиссии наркомата обороны, в ходе которого проверялось, устранены ли недостатки, обнаруженные комиссией Наркомата обороны в начале месяца. Учение прошло успешно.

Пэрн приложил большие усилия к тому, чтобы резко повысить качество обучения артиллеристов, а их важнейшей задачей считал борьбу с танками противника. Он требовал от командования артиллерийских частей держать в центре внимания подготовку артиллерийских расчетов, выработку у них силы воли и ликвидацию танкобоязни.

В результате принятых мер, пишет генерал Пэрн, «с боевой подготовкой дело налаживалось успешно, и через месяц, не преувеличиваю, с таким составом можно было воевать»[377].

В июле 1942 года Пэрна сменил полковник Карл Кангер, командовавший дивизией до 25 сентября 1942 года.

ЦК КП (б) Эстонии обратился в ГКО с просьбой разрешить формирование эстонского запасного батальона. Наркомат обороны разрешил формирование в Свердловской области 1-го Отдельного эстонского запасного стрелкового полка. После ухода эшелонов с эстонскими дивизиями на фронт запасный полк до начала 1944 года, т. е. до выхода советских войск к Прибалтике, оставался на Урале, проводя обучение маршевых подразделений для пополнения эстонских стрелковых дивизий. Среди прочих дел в полку также занимались выявлением и направлением в эстонские воинские части граждан Эстонской ССР, оставшихся немобилизованными.

В состав полка входили четыре стрелковых батальона, учебные батальоны — пулеметный, минометный, другие. Впоследствии были созданы офицерский резерв, артиллерийский дивизион, рота автоматчиков, команда выздоравливающих. До 15 июля 1942 года полк принял в свой состав 11 800 военнослужащих[378], несколько тысяч бойцов направил в формировавшиеся дивизии.

Необычным для статуса воинской части было то, что руководство республики использовало полк как место сбора различных специалистов народного хозяйства, работников эстонского искусства и литературы. Они были демобилизованы и вошли во вновь созданные Государственные художественные ансамбли Эстонской ССР, работавшие в тылу и постоянно выезжавшие на фронт.

В полк также направлялись военнослужащие с ослабленным здоровьем.

В октябре 1942 года более двух тысяч военнообязанных, признанных непригодными к военной службе, были направлены на работу в различные учреждения и на предприятия[379].

Комплектование дивизии рядовым составом закончилось в мае, когда прибыло пополнение из запасного полка, а офицерами и сержантами — в октябре 1942 года. Соединение, как вспоминают его ветераны, укомплектовывалось в основном личным составом, ранее вообще не проходившим службу в армии. Нехватало подготовленных солдат и младших командиров — артиллеристов, связистов, минометчиков, саперов.

К маю 1942 года укомплектованность солдатами составляла лишь 82 %, младшим начальствующим составом 28 % и офицерами 61 %.

К маю 1942 года в 249-й стрелковой дивизии эстонцев было 90 %, русских 8 %, других национальностей 2 %. При этом все неэстонцы были также жителями Эстонии[380].

В момент отправки на фронт в 249-й дивизии было 964 командира, 2283 младших командира и 6988 рядовых. Эстонцами по национальности было 857 командиров, 2124 сержанта и 6342 рядовых. Русскими были 93 командира, 131 сержант, 513 рядовых бойцов. 10 командиров, 13 сержантов и 79 солдат были евреями. Наконец, 10 сержантов и 48 красноармейцев были шведами