— Замолчи! Сейчас же замолчи!
— Не запряг, а уже погоняешь! Ты сначала женись, потом кричи.
— Как женись? — Володя опустился на тахту. — На тебе?
— А на ком? — Вера подбоченилась, смотрела снисходительно. — Поселил у себя девушку, а ответственности никакой? Ты как людям объяснишь? Да тебя люди с потрохами съедят…
— Это точно, съедят, — согласился Володя.
Расписались сразу после Нового года, свадьбу не устраивали. Володя составлял списки приглашенных, совсем запутался и бумажки порвал. Вера, не желая видеть и показывать свою родню, мужа поддержала:
— Чего пьянку устраивать, лучше стенку купим…
Женившись, Володя неожиданно для себя оказался человеком с характером. Никакой стенки он покупать не стал, мебель переставлять не разрешил и для начала перевел Веру в вечернюю школу. Не поленился — дело требовало, — обошел ее бывших преподавателей. Слушал он всех внимательно, кивал, снова слушал и снова кивал, поглядывал вокруг с любопытством, пришел на педагогический совет без приглашения и сказал:
— Большое спасибо, постараюсь советы ваши учесть. Мне все понятно, кроме одного. Вас так много и вы все такие хорошие, а Вера одна и такая плохая.
Справедливый гнев готов был выйти из берегов, но Володя поклонился, прикрыл за собой дверь. Дома он долго молчал. Вера, знавшая о его визите в школу, ходила по квартире, как тень, понимая, что Володя принимает решение. Ей показалось, что в этот вечер муж стал выше ростом и раздался в плечах.
— Давай сюда все учебники и тетрадки и ложись спать, а я посижу на кухне, — сказал он.
Когда утром она проснулась, Володя все еще сидел за столом, на щеках у мужа проступила рыжеватая щетина, под глазами залегли тени.
— Теперь я более или менее в курсе. — Володя поднялся, выпрямил затекшую спину. — Я составил для тебя распорядок дня. Отправляйся в магазин, купи тетрадки, учебники оберни, приведи себя в порядок.
Вера буквально обомлела, ничего не ответила, выполнила все беспрекословно, Володя взял в институте отпуск и начал заниматься с женой. Они просиживали за учебниками до поздней ночи — медовый месяц удался на славу. Володя нанес официальный визит Вериным родителям; там, как и в школе, молча слушал, прощаясь, сказал:
— Я рад, что вы считаете себя абсолютно правыми. Это освобождает вас от ненужных угрызений совести, а меня — от посещений вашего дома.
Вере, хотя она и не переставала жаловаться на занудство мужа, новая жизнь нравилась. Так как он категорически запретил ей краситься и косметику выкинул в помойку, Вера перестала привлекать к себе внимание. В новой школе смотрели на нее проще, без издевки, когда она, стоя у доски, поначалу лепетала беспомощно. Со временем Вера начала вразумительно отвечать, и в отношении к ней преподавателей и учащихся появились признаки уважения.
Вере нравилось, что она теперь не какая-нибудь вертихвостка, а замужняя дама, на переменах не пишет записочки, не шушукается с подружками, кто кому понравился или разонравился, а обсуждает с молодыми женщинами способ приготовления борща. Несмотря на все Верочкины мольбы и даже угрозы, муж ни разу не подвез ее и не заехал за ней на машине. Она чуть не плакала от обиды, но и это «чудачество» Володи обернулось стороной положительной. Машина у мужа Азерниковой есть, данный факт известен и сомнений не вызывал, а она толкается в автобусе. К тщеславию юной соученицы ее более взрослые товарищи отнеслись снисходительно, признали, что Вера — человек порядочный и ведет себя скромно.
Аттестат она получила без блеска, однако легко. Преподаватели на экзаменах не придирались, больше говорили о перспективах на будущее. На выпускной бал Верочка пришла с мужем; у многих женщин мужа не было, а у Азерниковой — кандидат наук, скромный и непьющий.
Отгремела музыка, аттестат и белое платье спрятались в шкаф, Верочка затосковала. Муж притащил в дом несметное количество медицинских книжек, размахивая руками, говорил о самой нужной и гуманной профессии в мире. Вера видела себя то беременной, переваливающейся по-утиному, с тяжелыми авоськами в руках, то в белом халате, пропахшей лекарствами, с коротко остриженными ногтями, усталой и затурканной.
